Сказка

В ту ночь я спал дома, а в понедельник Радар стало немного лучше. Но мистер Боудич тоже заплатил за то, что случилось в субботу. Чтобы ходить в туалет и обратно, ему снова пришлось использовать костыли. Я хотел не пойти в школу и остаться с ним, но он запретил. Вечером он тоже выглядел лучше и сказал, что приходит в норму. Я поверил.

Он обманул меня.

4

Во вторник утром, в десять часов, я сидел на уроке углубленного изучения химии. Нас разделили на группы по четыре человека, дали резиновые фартуки с перчатками и заставили определять температуру кипения ацетона. В комнате стояла тишина, все говорили шепотом, поэтому звук моего мобильника, зазвонившего в заднем кармане, был очень громким. Мистер Экерли посмотрел на меня с неодобрением.

— Сколько раз я говорил вам, дети, чтобы вы выключали…

Достав телефон из кармана, я увидел слово БОУДИЧ. Торопливо скинув перчатки, я принял вызов и выскочил из кабинета, игнорируя мистера Экерли. Голос мистера Боудича звучал напряженно, но спокойно.

— Кажется, у меня сердечный приступ, Чарли. По правде говоря, я в этом уверен.

— Вы звонили…

— Я звоню тебе

, так что молчи и слушай. У меня есть адвокат, Леон Брэддок в Элджине. Там есть бумажник. Под кроватью. Все остальное, что тебе нужно, тоже под кроватью. Ты понял меня? Под кроватью. Позаботься о Радар, и когда все узнаешь, реши…, — он ахнул. — Черт, как больно! Давит, как чугун. Когда узнаешь, реши, что с ней делать.

Он отключился.

Пока я звонил в 911, дверь химического кабинета открылась, мистер Экерли вышел и спросил, какого черта я делаю. Я просто отмахнулся от него. Оператор службы спросила, в чем проблема. Пока мистер Экерли стоял рядом с открытым ртом, я объяснил ей все и назвал адрес. Потом развязал фартук, уронив его на пол, и побежал к выходу.

5

Это была, наверное, самая быстрая поездка на велосипеде в моей жизни — я ехал, привстав на педалях и почти не глядя на дорогу. Сзади раздался гудок, завизжали шины, и кто-то завопил:

— Смотри, куда едешь, тупой кусок дерьма!

Но каким бы быстрым я ни был, парни из «скорой» опередили меня. Когда я остановился на углу Пайн и Сикамор, тормозя велик ногой, чтобы не врезаться в бордюр, машина с мигающими огнями и воющей сиреной уже отъехала. Я обошел дом сзади. Прежде чем я успел открыть кухонную дверь, Радар вылетела через собачью дверцу и бросилась ко мне. Я опустился на колени, чтобы она не прыгала на меня, напрягая больные лапы. Она скулила, тявкала и лизала меня в лицо, видимо, не подозревая, что случилось что-то плохое.

Мы вошли внутрь. На кухонном столе среди лужи разлитого кофе валялась чашка, а стул, на котором мистер Боудич всегда сидел (забавно, как люди держатся за свои привычки), был опрокинут. Плита все еще работала, старомодный перколятор[115] раскалился так, что нельзя дотронуться, пахло горелым — можно сказать, химическим экспериментом. Я выключил газ и с помощью прихватки переставил перколятор на холодную конфорку. Все это время Радар не отходила от меня ни на шаг, прислоняясь к моей ноге и тыкаясь мордой в коленку.

На полу у входа в гостиную лежал календарь. Нетрудно было представить, что произошло. Мистер Боудич пьет кофе за кухонным столом, оставив кофеварку на плите для второй чашки. Тут чугунный молот ударяет его в грудь, и он разливает кофе. Его стационарный телефон находится в гостиной. Опрокинув стул, он встает и идет туда, а по пути, чтобы не упасть, цепляется за стену и срывает с нее календарь.

Ретро-телефон стоял на кровати. Еще там валялась обертка с надписью «Папаверин»[116]; это лекарство, как я предположил, ему ввели перед тем, как увезти. Я сидел на смятом раскладном диване, гладя Радар и почесывая ее за ушами, что, как я знал, всегда ее успокаивало.

— С ним все будет в порядке, девочка. Подожди и увидишь, с ним все будет в порядке.

Но на всякий случай я заглянул под кровать, где, по словам мистера Боудича, должен был найти все, что нужно. Там лежали кобура с пистолетом на поясе, украшенном ракушками, его связка ключей и бумажник, которого я никогда раньше не видел. Еще там был старомодный кассетный магнитофон, который я уже видел стоящим на одном из пластиковых ящиков в кладовой на третьем этаже. Я заглянул в окошко магнитофона и увидел, что в него вставлена кассета с надписью «Radio Shack»[117]. Он либо что-то слушал, либо записывал, и запись казалась мне более вероятной.

Связку ключей я положил в один карман, бумажник — в другой. Я бы спрятал бумажник в рюкзак, но он остался в школе. Остальные вещи я отнес наверх и положил в сейф. Прежде чем закрыть дверцу и набрать комбинацию, я встал на колено и погрузил руки в золотые шарики. Просеивая их между пальцами, я задавался вопросом — что с ними будет, если мистер Боудич умрет?

Радар скулила и лаяла у подножия лестницы. Спустившись вниз, я сел на диван, позвонил отцу и рассказал ему, что произошло. Папа спросил, как у него дела.

— Не знаю. Я его не видел. Сейчас поеду в больницу.