Сказка для девушек за тридцать

«Да хорошая у него панель, хорошая, — сказала про себя Лариса. — И динамика отменная. И сидеть в нем здорово. Если бы не RAV, я бы купила «аутлендер». Кстати, у него морда дружелюбней».

Худенький мальчик неслышно подкрался к мужчине со спины и вкрадчиво спросил:

— Вам помочь?

Мужчина вздрогнул и резко выпрямился:

— Не надо!

Мальчик с готовностью признал свое поражение и так же неслышно ретировался.

Лариса поморщилась. Олух! Ну кто ж так делает! Разве можно подкрадываться к клиенту со спины? А сакраментальное «Вам помочь?»! Лично у нее шерсть на загривке встает дыбом, когда продавцы в магазине обращаются к ней с подобным вопросом. Их что — совсем ничему не учат? В таком случае ты его хоть десять раз менеджером назови, он не то что автомобиль — коврик к нему не продаст.

— Кстати, замечательный зверь, — сказала она негромко и улыбнулась.

Не коренастому мужчине, а его спутнице.

— Если б у меня было больше денег, я бы купила именно «аутлендер».

Дама внимательно посмотрела сначала на Ларисин пуховик, а потом на свои соболя и приосанилась. А Лариса продолжала:

— У него отличное качество сборки, в нем по-американски просторно. А такой ультрасовременной передней панелью вообще немногие авто могут похвастаться.

Дама, заскучав, отошла. Мужчина же, наоборот, подошел поближе. Лариса обратила его внимание на роскошную светлую кожу, рифленый пластик и водительское сиденье с потрясающей поддержкой. Отдельных слов заслуживала двухстворчатая пятая дверь, позволяющая понизить погрузочную высоту и увеличить проем.

— Вы продавец? — строго спросил мужчина.

— Нет, я покупатель, — улыбнулась ему Лариса. — Продавец во-он там.

И она показала на худенького мальчика, потерянно стоявшего в нескольких метрах от них.

— Молодой человек! — повысил голос мужчина.

Мальчик вздрогнул и полетел на зов.

Лариса хмыкнула и пошла проведать любимого, оформлявшего документы.

10 декабря

Лева. РАЗГОВОР С ГАВРИЛЫЧЕМ

Колено все еще побаливало. На сегодняшней тренировке Лева решил его поберечь и ограничился легкой разминкой и силовыми упражнениями на руки и пресс.

Раздевалка постепенно опустела, однако в душевой еще шумела вода. Кто это там так расплескался?

Лева сидел на скамье, потирая колено и никуда не торопясь. А куда ему было торопиться?

Воду в душевой выключили. Сразу стало тихо-тихо.

«Через неделю меня уволят», — подумал Лева.

Он так и не сказал матери про грядущее увольнение. Не смог. От одной мысли, что придется с ней объясняться, ему становилось дурно.

Из душевой материализовался Гаврилыч в спортивных штанах с полотенцем на мокрой голове.

— Чего грустим? — поинтересовался Гаврилыч, вытирая волосы.

Лева усмехнулся. Что на это ответить?

— Мне кажется, я тону, — неожиданно для себя сказал он.

Гаврилыч перестал тереть затылок, внимательно посмотрел на Леву и сел рядом.

— Ты, случаем, не пьешь? — спросил он опасливо.

— Я? — изумился Лева. — С чего ты взял?

— Да так, — уклончиво сказал Гаврилыч. — Лицо у тебя какое-то такое... Это хорошо, что не пьешь. А в чем проблема-то?

Лева пожал плечами:

— Да ни в чем. Просто не знаю, как жить дальше.

— Как это? — не понял Гаврилыч. — Как нравится, так и живи.

Теперь не понял Лева.

— Что значит «как нравится»?

— А то и значит: делай, что хочешь, а что не хочешь — не делай.

Они уставились друг на друга.

— А как же слово «надо»? — спросил наконец Лева.

— А кому «надо»?

«Обществу», — чуть было не брякнул Лева не подумавши. Но в контексте его жизни это прозвучало бы совершенно по-идиотски.

После некоторой паузы он почти решился сказать: «Родным». И не сказал.

— Хороший ты мужик, Лева, только глупый, — подвел итог Гаврилыч, не дождавшись ответа. — И в голове у тебя опилки.

— Почему? — не обиделся Лева.

— Потому что ты грузишься всякой хренью. А на самом деле все очень просто.

Лева криво улыбнулся. Если бы!

Гаврилыч загорячился:

— Ты Кастанеду читал?

— Нет, — смутился Лева.

— Я тоже. Депрессивный мужик, скажу я тебе. А вот моя дорогая читала. И мне пыталась читать. Вслух.

— И что?

— Честно говоря, ни хрена не понял. То ли он травку курил, то ли грибы жевал. Или наоборот... В общем, мерещилось ему всякое. Но я не об этом. Мне у него одна мысль понравилась. Бог у него — как гигантский орел. И этот орел вроде как питается нашими эмоциями и ощущениями. Понимаешь?

— Нет, — честно признался Лева.

— До меня тоже не сразу дошло. Зато когда понял — сразу так легко стало!

— А что понял-то?

— Слушай дальше. В общем, орлу все равно чем питаться: хоть положительными эмоциями, хоть отрицательными — он все переварит. И ему до фени, кто ты и что ты. Ты для него всего лишь пища. А мы, выходит, живем лишь для того, чтобы кормить его своими переживаниями. То есть смысл нашей жизни в том, чтобы жить и кормить орла.

— Ну?

— Вот тебе и ну! Я, как это понял, так сразу и решил, что, уж если я должен жить для этого, тогда я буду жить радостно. Негатива во вселенной и без меня хватает. Так что живи, Лева, и не парься по пустякам.