Сказка для серьезного мальчика

— У тебя этого нет, Рустам! Потому и говорить не о чем. Я хочу, чтобы он жил. Андрей помог мне. Я хочу помочь сейчас ему. Он очень много для меня сделал.

— Я сделал для тебя в тысячу раз больше! Почему не ценишь?

— Ты меня своей заботой насильно кормишь. Как гусей открамливают для фуа-гра. Держат в маленькой клетке, чтобы не двигались. Корм заливают принудительно сразу в глотку. А потом режут, когда печень от постоянного перекорма и неподвижности разбухает. Вот и ты также. Сначала насилуешь заботой, потом «режешь» лаской своей ненавистной. А он дал то, что мне было нужно. Что мне хотелось получить.

— Женщины не знают, что им нужно. Мужчина должен сам решать.

— Может быть, в чем-то ты и прав. Андрей за меня решал иногда и я могла это принимать. Потому что он обо мне заботился, а не о себе, когда делал это.

— «Андрей»… — морщится он. — Не договоримся мы, Варенька. Слишком ты его…

— Нет, Рустам. Не люблю. Оценила его заботу — да. Считаю себя ему должной — да. Не ревнуй. В сердце моём все также пусто.

— Посмотрим, Варвара.

Я всё понимаю зачем и что она говорит. Но и генерал не идиот…

Тормозим у старой дачи, Феоктистова.

Мы выходим. Оглядываюсь.

В паре километров отсюда наше с ней озеро… А чуть поодаль лесной ручей начинается, возле которого мы с ней первый раз встретились. Утопила меня, Мавка?..

Я ее не виню, сам этого хотел. Только вот жалко, что она останется здесь без меня. Как она будет? В реальном мире? А то, что генерала ее возьмут — это я не сомневаюсь. Как только он покинет Россию дело перейдет совсем под другую юрисдикцию и его будут искать как предателя Родины. И найдут.

А Варя одна останется.

И я даже начинаю понимать логику ее генерала, что один он на тот свет не хочет. Без нее. Не из мести. Как и я боится ее здесь оставлять. За неё боится. Не от мира сего Мавка. Тяжело ей будет без защиты.

Ладно, капитан, не стоит раньше времени себя хоронить! Глядишь, Варвара и выторгует нам, не жизнь мою, так время. А там…

Братья мои про эту дачу знают. Им я рассказал всё как было, исключая интимные детали. Рано или поздно проверят. И лучше бы рано.

И я представляю как сейчас всё кипит в нашем подразделении и дядькином. И то, что не успели они нас перехватить в его резиденции значит только одно — оформляли ордер на арест генерала и захват. Дело не быстрое. Часа два уйдет.

Сейчас они где-то в дороге. Телефон остался километрах в пятидесяти отсюда на трассе. Но по направлению можно сообразить, где искать надо.

— Внутрь, — взмахивает Колев мне стволом.

И я иду вслед за Варварой и генералом.

Он сзади.

А два бойца остаются на улице. Уберут их, дураков. Сразу же следом за мной. Неужели не понимают?

Должен же из двух хоть один умный попасться?

И я на секунду поворачиваюсь, и смотрю им по очереди в глаза. Вадим занят тачкой, а вот водитель смотрит на меня внимательно.

Давай, пилот, не тупи. Будешь жить. И я тебя вытащу в свидетели.

— Иди, чего встал.

— Хорошо здесь… — улыбаюсь.

— Такова жизнь, Капитан. А в твоем случае — смерть.

— Не ты моей смертью владеешь, Колев. И даже не хозяин твой. Она у Варвары в руках. Он ведь раб ее. Неужели ты до сих пор не понял?

— Я-то? Я давно это понял.

— Думаю, всё ты понимаешь. Да, только, ты — раб раба. И повлиять на это не можешь.

— Скоро это закончится.

— Для тебя, Колев, скоро закончится всё. Варвара тебе пообещала. А она свои обещания держит.

Наводит ствол.

— Иди.

Большая обветшалая лестница на второй этаж. Деревянные окна с большими подоконниками. Старинное кресло-качалка у окна.

Поодаль полопавшийся кожаный диван и дверь. Видимо, на кухню.

Здесь моя Варвара еще девочкой жила.

А меня тут тогда, как раз и не было. Сначала университет, военная кафедра, потом армия, потом училище спецслужб… И когда я уже стал ездить сюда снова, Мансуров увез ее к тому времени.

— Вот здесь всё началось, — проходит мимо меня Варя. — Здесь пусть и закончится.

— Как в сказке… — комментирую я вслух.

— Да. Сказка у нас Богатырь особенная. Добру в ней не победить. Но и злу не победить тоже. Грустная сказка. И она просто закончится.

— Рустам, торопиться надо.

— Ты, Игорь, иди «поторопись», — выделяет он последнее слово. — На улице… Ни к чему нам свидетелей оставлять. Уведи их подальше, чтобы сразу не нашли.

Что и требовалось доказать! А послушали бы меня сразу — остались бы живы.

Мансуров достает револьвер. Красивый, именной. Вижу какую-то гравировку на боку.

— Из таких, обычно, стреляются, а не стреляют, — перевожу на него взгляд.

— Молчи.

Я уверен, что он не будет просто так стрелять в меня. Какую-то странную ноту задала Варвара. И все разворачивается теперь в логике этого мотива.

И просто так стрелять, без какой-то логической подводки он не станет.

— Из такого, Варвара, застрелили твоего деда?

— Из такого? — переводит она взгляд на Мансурова.

— Я не стрелял в него Варвара. Он сам.

— Я обещала тебе уважение, Рустам. Помнишь?

— Обещала.

— Я хочу купить за это уважение правду о смерти моего деда.

Мансуров садится на стул. Метрах в семи напротив меня.

— Он сам выбрал смерть.