Сказка и быль. История русской детской литературы

Приключенческая литература об американском Диком Западе тоже весьма высоко ценилась в России. В романе Александры Анненской «Товарищи» (1873) книги о краснокожих индейцах заставляют учеников позабыть об уроках, и в результате им запрещают читать Фенимора Купера и Майн Рида. Впервые Джеймс Фенимор Купер стал популярен в России в 1840-х годах; в «Следопыте» Белинский отмечал ряд сцен, которые, по его мнению, украсили бы и шекспировскую драму. В 1860-х годах серия романов Купера о Кожаном Чулке была переиздана М.О. Вольфом, а к концу столетия популярность писателя в третий раз достигла пика. Собрание сочинений было опубликовано дважды, в 1897 – 1898 и снова в 1910 – 1911 годах. После революции Горький написал предисловие к новому русскому переводу «Следопыта» (1923), утверждая, что книги Купера научили многих русских революционеров «чувству чести, мужества, стремления к деянию»[194]

. Натти Бампо представал идеальным человеком – благородным и постоянно заботящимся о других. Однако Надежда Крупская, имевшая весьма сильное влияние на создание советской детской литературы, придерживалась совершенно иного мнения. Она считала, что публикация Купера в Советском Союзе – серьезная ошибка из-за «чисто американского культа белого человека» в этих романах[195]

.

В России славу Купера удалось затмить только Майн Риду. До 1917 года собрание сочинений Майн Рида переиздавалось три раза – в 1864 – 1874 (20 томов), в 1895 – 1896 (24 тома) и в 1907 – 1908 годах (40 томов). Одним из многочисленных русских читателей Майн Рида был будущий поэт-символист Константин Бальмонт. Он вспоминал любимые книги своего детства и среди них особо выделял именно Майн Рида: «“Хижина дяди Тома”, “Жена ямщика” Никитина, “Песни” Кольцова, романы Жюль-Верна, – как их позабыть? А Майн-Рид! Когда мне было одиннадцать, двенадцать лет, один офицер, приятель моей матери, каждую субботу приносил мне из офицерской библиотеки том-два, а иногда и целых три тома Майн-Рида. И вряд ли древние сыны Израиля более напряженно ведали радость субботнего дня, чем я. Так наслаждаться книгой, я уж не наслаждался больше никогда. (…) В детстве и в ранней юности книга не есть литература, все в ней живет и входит в душу, ее смысл, ее язык, самая внешность, бумага, переплет»[196]

.

«Всадник без головы» (1866, перевод 1868) стал самой популярной книгой Майн Рида в России. В своих мемуарах «Память, говори» Владимир Набоков посвятил этому роману целую главу. Ему важно было, что он мог читать английский оригинал, который не подвергся никаким сокращениям. Перечитывая роман Майн Рида уже взрослым человеком, он снова пережил те же сильные чувства, что в детстве. Вера Андреева (1910 – 1986), дочь писателя Леонида Андреева, читала Майн Рида в десятилетнем возрасте: «Бессмертным произведением, навеки поразившим мое воображение, был, конечно, “Всадник без головы”. Я до сих пор помню начало: “Конский топот разбудил в полночь техасского оленя. Животное подняло голову, насторожилось. Топот повторился – на этот раз копыта звучали по каменному грунту…”»[197]

. Вместе с младшим братом она даже стала переписывать любимый роман в тетрадь.

Приключенческая литература была привозной, поскольку у русских писателей не возникало ни интереса, ни склонности к этому жанру. Английского романиста Фредерика Марриета, пионера морского рассказа, переводили на русский еще при жизни автора, но перевод Екатерины Бурнашевой романа Masterman Ready, or the Wreck of the Pacific (1841), по-русски «Сигизмунд Рюстиг, бременский штурман. Новый Робинзон» (1856), с превосходными иллюстрациями, сделал из Марриета писателя для подростков. Перемена названия объясняется тем, что Бурнашева переводила не с английского, а с немецкого пересказа Франца Гофмана. В 1910-х годах появилось целых три разных собрания сочинений Марриета, одно из них в 24 томах.