Сказка на Рождество

Еле дождавшись встречи с Наташей, Саня сказал, что у него серьезное дело к ее отцу, ему надо срочно с ним поговорить. Она, почему то испугалась, стала объяснять, что папу надо обязательно предупредить о приезде. Может, его там сейчас нету, может он вообще поехал в деревню, навестить родню. И с бухты – барахты не следует ехать. Саня про себя решил, что скорей всего у дяди Гриши запой и Наташа стесняется, что Саня это увидит.

– Хорошо, я не поеду сегодня, но мне это очень нужно сделать, и чем раньше, тем лучше.

– Да что случилось – то, может можно без папы решить?

– Нельзя. Без папы нельзя.

Саня уперся еще потому, что ворочаясь ночью и придумывая веские аргументы на случай категорического отказа дяди Гриши, решил, что он на Наташе жениться. Вот так, ни больше, ни меньше. Жена обязана жить у мужа, и дядя Гриша должен по любому смириться. Саня решил это сам. По этому маме ничего не стал говорить. И даже не сообразил, что потенциальная невеста элементарно может не захотеть замуж. В конце концов, ей девятнадцать лет всего, двадцать только весной исполниться.

Наташа поняв, что Саня настроен решительно, согласилась устроить встречу, но надо договориться на какой – то конкретный день, она позвонит в дачный кооператив, попросит папу к телефону и все решит. На том и остановились.

Поездка стала возможной только через три дня. Саня за это время окончательно утвердился в мысли, что жениться – самое правильное решение. Правда, будущую супругу в курс дела не поставил.

Наконец поехали. Из – за того, что Саня, ни в какую не соглашался объяснить причину поездки, начала нервничать Наташа. Оба были взвинчены. В электричке молчали. У Наташи, которая по характеру была хохотушкой, стало непривычно серьезное лицо, даже веснушки побледнели. После электрички, долго тряслись в поселковом автобусе. Саня с тоской думал, что вот так она бедная ездит каждый день, конечно, он скотина и эгоист. Правда он не знал раньше об этом, верил в тетку на Белорусской, но его это не оправдывает. Сидел в кресле вечером, пил чай, слушал музыку, книжки читал. Мама пекла булочки с корицей, запах плавал по теплой квартире. А замершая Наташа приезжала в заброшенный дом, стирала, наверное, в тазике и варила еду на маленькой электрической плитке. И пахло не корицей с ванилью, а сырыми досками и гнилым полом. Расстроенный своим мыслями, Саня прижал Наташу к себе.

– Натуль, прости меня, пожалуйста!

Наташа озадаченно смотрела на него.

– Сашка, ты меня уже несколько дней просто пугаешь. То папу тебе подавай, то прощенья просишь не понятно за что. У меня может возникнуть этот, Господи из головы вылетело, ну этот, а, маниакально депрессивный психоз. Придешь меня навещать, а я всем врачам скажу, что довел меня любимый человек и лечить меня бесполезно, потому, что я не перестану с ним встречаться, значит, он может опять меня довести, зачем же тратить дорогие препараты и всякие процедуры…

– Ой, болтушка ты. Давай руку, приехали.

Подошли к дому, сейчас поздней осенью, он выглядел еще более жалким. На крыльце опять стоял один из амбалов. Прирос он, что ли к ступенькам? раздраженно подумал Саня. На приветствие амбал флегматично кивнул. Дядя Гриша был трезвым и даже выбритым. Правда одет опять в застиранную рубашку и накинутый на плечи ватник. В доме было прохладно, и сыро, как в нежилом помещении.

– Здравствуй, гость дорогой. Что ж это ты пожилого человека пугаешь? Дочка как заполошная звонит: «Бросай папа все дела, разговор к тебе серьезный» Сиди отец, нервничай. А в нашем возрасте, Александр, нервничать вредно.

– Вы меня, пожалуйста, дядя Гриша извините, но разговор действительно серьезный и нужный.

– Ну, садись, может, выпьем, раз серьезное дело?

Лицо Сани болезненно сморщилось. Наташа, глядя на отца, хмыкнула.

– Спасибо. Я не пью. И если можно хотел бы поговорить с вами наедине. Наташенька, не обижайся, но с начала, мне надо поговорить с твоим папой, а потом нам всем вместе.

– Вот это да! Мне чего уходить? На дождь, на мороз, в непроглядную тьму!

– Иди, дочка, не мешай. Хоть воздухом подышишь, не то, что в городе.

Наташа вышла. Саня сел за стол напротив дяди Гриши, вздохнул, как будто к прыжку приготовился.

– Дядя Гриша, понимаете, в чем дело, дело в том…

– Да не тяни, Александр, чего случилось то?

– В принципе, ничего страшного не случилось. Я подумал, что нехорошо Наташе жить здесь.

– Вот те раз! А где ж ей жить, как не у родного отца?

– Вы не поняли. Учиться она все равно едет в город, мотается по электричкам, и потом в городе и условия другие.

– Условиев я других дать не могу. А квартиру снимать в городе, средства не позволяют. На этой фразе лицо дяди Гриши, почему – то расплылось в улыбке.

– Ни о какой съемной квартире речь не идет. Мы поговорили с мамой, она к Наташе очень привязалась, так вот, мы подумали, что ей лучше жить у нас.

Дядя Гриша оторопело смотрел на Саню и молчал. Саня занервничал.

– Не подумайте, пожалуйста, ничего такого. Так будет лучше.