Сказка о двух сторонах (СИ)

— Апаресиум, - пробормотала Эмма, пробираясь через лес Разочарованная. — Specialis Revelio. Signatura Magus Ostendere.

Она остановилась, пока воздух наполнился энергией, желая, чтобы с ней был плащ-невидимка. На солнце она чувствовала себя обнаженной, особенно когда возвращалась по своим следам. Когда она закрыла глаза и ощупала остатки магии, она почувствовала, как её часы оживают, сообщая ей числа, связанные с волшебником, который наложил заклинание. Открыв один глаз, она с облегчением увидела, что это был Римус. Не то чтобы она когда-либо сказала ему, что знает его магическую подпись. Это было похоже на своего рода нарушение частной жизни.

В лесу было тихо, что было хорошим знаком, как и ленивый базарный день в деревне за его пределами. Если авроры уже не изменили все свои воспоминания, что вполне вероятно, маглы думали, что все в порядке.

«Хотела бы я подумать об этом вчера вечером», - подумала она, но сразу же избавилась от чувства вины. Она была истощена как морально, так и физически. Ремусу было не намного лучше, когда он спотыкался. Даже если бы она проверила, она бы не сделала это очень хорошо.

Как только она завершила свой обход, стараясь держаться подальше от логова оборотней, острая жгучая боль распространилась по её руке.

«Знак Лорда Волдеморта», - подумала она с гримасой.

—Империо, - быстро произнесла она, направив палочку на ближайшую птицу. Она перестал лететь, упал на пол, прежде чем освободился от заклинания и продолжил свой путь.

— Конфундус. Сектусемпра. - она вздрогнула, когда заклинание рассекло кору дуба, из свежего среза сочился сок. — Извини, - прошептала она. — Диффиндо. Алохамора. Репаро.

«Даже Темный Лорд не подумает продвигаться дальше шести заклинаний», - сказала она себе, аппарировав к нему. Кроме того, из-за боли зрение немного затуманилось. Это должно быть сделано.

***

— Мастстер был жесток - горячо прошипела гадюка, подогревая его рассказ. Он только что провел последние несколько минут, рассказывая ей на очаровательном змеином языке, утверждая, что он давно потерянный племянник Морфина. — Но Mастер естественнен. Ел, спал, охотился, играл. Этот… Надушенный обман. Обман без причины.

Змея остановилась, сворачиваясь и раскручиваясь несколько раз, прежде чем снова приподняться, её голова опасно ткнулась в сторону Регулуса, словно желая указать на неё.

— Тот мужчина, он направляет палочку на Мастера, и Мастер забывает обо мне. Мастер оставляет меня умирать. Мастер был жесток, но никогда не уходит. Он остается. Он никогда не уходит!

— Понятно, - прошипел Регулус в ответ, зная, что это лишь приблизительное значение языка.

Его колени щелкнули, когда он поднялся из своего положения на корточках, и он воздержался от шипения боли. Кто знал, что это может означать. Он бросил на пол последних вызванных мертвых мышей. Едва она успела издать хоть один писк, как мощные челюсти змеи вырвались вперед, глубоко вонзившись в её плоть. Мышь тут же обмякла, и Регулус был ей благодарен. Гадюка не потрудилась с ядом для первой мыши, а просто проглотила её заживо. Было… неприятно… смотреть, мягко говоря.

По крайней мере, это было подтверждением его подозрений. Тёмный Лорд однажды целиком прибыл в Литтл-Хэнглтон и ушел с пропавшими частями своей души. А чтобы хоть как-то отвлечь подозрение от того, чтобы свалиться ему на плечи, ему удалось приписать улики своему дяде. Предполагать, что Морфин убил Реддлов, было не слишком логичным шагом. В его судимости было доказательство того, что он уже много раз нападал на Тома Реддла в его возрасте, особенно после того, как сестра Морфина начала за ним следить.

Кусочки начали становиться на свои места. Регулус знал теперь о двух местах, где можно было держать крестраж: в детской пещере, в которой Тёмный Лорд мучил своих маленьких детей, и где-то здесь. Возможно, внутри этой хижины.

Он вздрогнул, несмотря на теплый плащ. Крестражи, возможно, были самой опасной вещью в истории волшебства. Он расскажет Эмме о своих открытиях и вернется с ней, чтобы провести более тщательный поиск, в котором она сможет использовать свои часы, чтобы обнаружить даже самую сложную магию. Его не отправили в Слизерин за то, что он рисковал, и теперь он не собирался ломать характер.

Даже если это означало спасение волшебного мира.

***

— Милорд, - тихо сказала Эмма, не позволяя себе говорить громче без дрожи в голосе. К счастью, Тёмному Лорду все больше и больше хотелось ожидать мягкого благоговения.

Наклонив голову, она посмотрела налево и направо. Гиббон, никчемный хлам, она даже не могла понять, почему удостоена чести Тёмной Метки. Он заметно дрожал, его палочка была в тени от выпадения из его рук. Эвери с большим упорством стоит на месте, сообразила она, вздрогнув. Она не видела своего бывшего капитана по квиддичу несколько месяцев. Его бледное и обессиленное лицо вызвало у неё чувство страха.