Сказка о любви

— Неплохая, между прочим идея, — задумчиво озвучивает нашу общую мысль Ветка. — Только сто лет — много. Двадцати достаточно. А потом опять ругательства менять…

— А как насчет вытаскивания избранников из жерла действующего вулкана? — интересуется Горм.

— Ну уж с этой фигней мы на раз-два справимся, — подруга даже Михала бить перестала, так её увлекла открывающаяся перспектива. — Чай не черти какие…

— Одно другому не мешает, — спокойно произносит Егор. — Значит, делаем из девчонок народных героинь и забрасываем на Кверт кобелиный десант. Постоянных мужиков пока двое, остальные — личная гвардия принцессы, величина временная и в политической жизни участия не принимающая.

— Ограниченный контингент, — бурчит Шарик. — Вляпаемся, как наши в Афгане.

— Афганцы не мечтали рожать от «шурави»! — отрезает Егор. — А при неприятном развитии событий можем и отозвать в любую минуту. Вместе с девчонками.

— Кто такие афганцы? — интересуется Ветка.

— Неважно, — отмахивается Егор. — Важно то, что властям Эльфа наши парни ничем не угрожают. Зато могут любой заделать сына. Молоденьких девочек к ним близко не подпустят. Простонародье — тоже. А вот «охотницы» в очередь выстроятся. И через год у половины будут сыновья. Домашними хозяйками не станут, но мировоззрение сильно изменится. Кое-кто уже и о нормальной семье задумается. Официальная идеология, какой бы формальной она не была, корни в душе пускает. А параллельно девушек обслуживают посланные куда подальше. Тут уже чистая лотерея! Детали еще обсасывать и обсасывать, но мне план Дунга нравится!

— Любовь и матерщина правят миром, — констатирует Шарик.

— Точно, — подтверждает Егор. — И не одним. Но окончательное решение принимать Палемалевизианоэль.

А что я? Я ничего! Моя роль пока сводится к рождению сына. А его еще соорудить надо. Вот этим и буду заниматься. Тем более, обещала, а слово принцессы надежнее презерватива!

Дунг, маркваш

Слово принцессы — штука хорошая. А слово эльфийской принцессы — просто изумительная! Если она не беременна! А вот когда уже!..

— Ду, любимый, я хочу… — Пал задумывается. Тянусь к ней. — Нет, уже не хочу!.. Лучше принеси… Нет, пожалуй не надо! Чего же мне пожелать…

— Грибочков соленых хочешь?!

— Ага!

— Сейчас, милая!

Выпрыгиваю из фургона и мчусь на кухню. Через пять минут возвращаюсь с обещанным угощением. Пал нюхает принесенное блюдо.

— Нет, не хочу!

— Огурчик? — жестом фокусника извлекаю из-за спины вторую тарелку.

Любимая вертит головой:

— Сладкого хочу! Шоколадку! Вот!

Достаю из кармана «Сникерс». Эти земные батончики — просто прелесть! Сплошная химия, но вкусно!..

— Не такую! — возмущается Пал. — Другую! С орешками!

Высовываю руку на улицу и вытаскиваю «Натс».

— Нет, лучше без!

«Марс». Разнообразие земных батончиков на Кверте просто сногсшибательное. А у меня за брезентовой стенкой на специальном гвозде целая сумка висит.

— Нет, — мотает головой Палочка. — Не то!

— Милая, — нежно обнимаю ее, — не капризничай!

— Мне можно, — заявляет жена. — Я беременна!

— У тебя еще слишком маленький срок, чтобы капризничать.

Глупая попытка. Беременная женщина и логические цепочки — понятия несовместимые. Не беременная, впрочем, тоже.

— И ничего не маленький! Не меньше пятнадцати минут!

Может, и меньше. Не исключено, что он вообще отрицательный. И не больше десяти часов — точно. Но если девушка решила считать себя беременной — остается только терпеть. Расстегиваю штаны.

— Я знаю, какой батончик тебе нужен.

— Можно кусать, жевать и проглатывать?

— Как хочешь любимая! Если что, потом не жалуйся! Я бы тебе посоветовал первых два пункта пропустить и ограничиться третьим.

— Ах ты!

Почему-то к подобным намекам эльфийки неровно дышат, хотя сами друг друга подзуживают регулярно. Беременность немедленно забыта и Палочка набрасывается на меня с кулаками, быстро превращающимися в ласковые ладошки. Валит на дно фургона и садится верхом.

— Точно будет сын?

— Точно! — кладу ладони на ее бедра.

— Тогда поехали!

А через полчаса…

— Ду, любимый, я хочу…

Впрочем, мне несказанно повезло. Сладострастные стоны, доносящиеся из повозки Михала, перемежаются звуками ударов. То хлесткими, то глухими. Хотя это я неточно сказал. На самом деле по очереди: сначала удары, потом непонятная возня, следом стоны. Несколько минут тишины, еле слышный ропот гномьего баса, и по следующему кругу. А меня Палочка не бьет! Только кусает за ухо!

— Ду, расскажи мне про Маркваш…

Я привстаю на локте.

— Зачем? Нашего мира больше нет.

— Все равно! — легкое движение руки любимой заставляет меня лечь, головка устраивается на плече. — Я хочу знать!

Собственно, почему нет? Маркваш жив в моей памяти и памяти брата. Пусть он живет и для моей любимой… Начинаю рассказывать. Про заснеженные горы и цветущие долины. Бескрайние степи и дремучие леса. Про промышленные города и просторные космодромы. Про затерянные в горных долинах и лесных чащах клановые центры подготовки, про бесконечные тренировки, детские обиды и радости. Про суровых воинов, не имеющих равных в галактике…

— Есть, — шепчет Пал — мы с Веткой вам по синяку поставили…