Сказка о серебряных щипчиках

Этот худенький, шустрый мальчик, начитанный и развитой не по годам, был гордостью нашей школы. Во втором классе — Азер сидел впереди меня через парту — он читал так, что, желая пристыдить великовозрастных бездельников, учителя старших классов приводили на урок Азера и заставляли его читать вслух. Дедушка Аслан, выходя с пачкой газет на улицу, прежде всего старался разыскать Азера…

От отца у Азера осталось много книг, он приносил эти книги в сад, и мы, затаившись где-нибудь в укромном уголке, часами просиживали над ними. Иногда к нам присоединялась повариха бабушка Сария. Это была степенная старушка, совершившая в свое время паломничество к святым местам, набожная до такой степени, что по дороге на работу никогда не забывала приложиться к толстым стенам мечети; она и ребятишек заставляла это делать. Слушать чтение бабушка Сария могла без конца, и мы сразу же стали ее любимцами: если поблизости не было директора, старушка вела нас на кухню, мы присаживались у огромной, теплой еще плиты и, поглядывая на кривые, закопченные потолочные балки, уписывали пригоревшую кашу или испеченную в горячей золе картошку. Случалось даже, что бабушка Сария давала нам по кусочку сахару, припрятанного где-то в нагрудном кармане, или доставала из кармана газету, предназначенную для самокруток, отрывала от нее два клочка, завертывала в них остатки чая, вытряхнутые из опустевших пачек, и отдавала нам, строго-настрого приказав не больно-то прыгать по дороге и обязательно отдать чай матери. Если бабушке Сарии совсем уж нечего было нам дать; она совала каждому по паре луковиц или аккуратно сложенную обертку из-под чая. Азер брал только серебряные обертки, а чай, сахар, лук насильно запихивал мне в карман.

В саду Азера старались не задевать — на его отца недавно пришла похоронная. Даже когда Азер отлупил сынка заведующей, пытавшегося, по своему обыкновению, лезть к новичку, ему не сказали ни слова. Он мог в любое время выбежать во двор, уйти на улицу — ему все сходило с рук. Даже воспитательница тетя Азра, женщина вспыльчивая и властная, не решалась ругать Азера — на отца пришла похоронная. И только мы с тетей Сарией знали, что Азера мучает не похоронная — в смерть отца он не верил, — а то, что у матери есть другой муж; этого человека Азер ненавидел страстно.

Кончался рабочий день, и в детском саду появлялись матери. Тетя Бильгеис тоже приходила за Азером, но он даже не смотрел на нее. Если мать пыталась поцеловать Азера, он вырывался и, набычась, отходил в сторону. Возвращаясь домой по скользкой, обледеневшей дороге, матери держали ребятишек за руки, Азер ни разу не прикоснулся к материнской руке.

Вечером после школы мы снова шли в сад. Бабушка Сария приносила нам поесть, причем не в маленьких детских тарелках, а в тех, из которых едят взрослые. Мы мгновенно проглатывали ужин и, забившись куда-нибудь подальше, принимались за книжку. Азер читал, я слушал. Случалось, я вдруг задумывался и, глядя на шевелящиеся губы своего друга, видел не его, а дядю Гасана в белой сорочке и черном галстуке. Или ловил себя на том, что давно уже потерял нить и думаю не о героях сказки, а о тете Мерджан, о том, почему ее не любят и называют таким плохим словом, что его даже нельзя громко сказать… Может быть, потому, что она красивая? Я глядел в окно на скользкую, покрытую льдом дорогу и представлял себе, как Мерджан пойдет по ней одна, в темноте… Почему она никогда не остается ночевать в деревне? Может быть, ее не хотят пускать? Скорей всего так… А почему из ее рук нельзя ничего брать? Может, у нее на руках болячки? Вон у Сафара по всему телу они, его даже в детсад не приняли… Я пытался вспомнить, какие у тети Мерджан руки, и, ничего не вспомнив, снова начинал раздумывать о том, что такое «шлюха»… А Азер все читал, читал…

3

Был пасмурный, промозглый зимний вечер. Прогудел гудок. У ворот Мерджан попрощалась и направилась в свою сторону. Тетя Медина взглянула на маленькие ноги Мерджан, на две пары толстых шерстяных носков — одна из них была надета поверх ботинок, чтобы не так скользить, — бросила взгляд на горы, на тающую в тумане дорогу и негромко окликнула Мерджан. Та обернулась, с улыбкой глядя на тетю Медину.

— И как ты пойдешь в такую погоду?

Мерджан молча опустила голову и стала разглядывать свои цветастые носки. Потом повернулась и пошла. Тетя снова окликнула ее:

— Мерджан! Идем к нам!

Мерджан обернулась и так посмотрела на тетю, словно только сейчас увидела ее. Потом вдруг широко улыбнулась и воскликнула:

— Идем!