Сказка о Шуте и ведьме (СИ)

Джастер положил нож на стол и вернул рукав на место, наверняка даже не представляя, насколько у меня отлегло от сердца.

Я не могла поверить в реальность происходящего. Это было слишком… слишком не похоже на того Шута, которого я знала. Он же на самом деле не терпит принуждения — и вдруг просит сам… Сам даёт мне в руки такое сильное средство…

— Почему?! Что на тебя нашло?! Ты заболел?!

— А почему нет, Янига? — Воин опёрся подбородком на сложенные пальцы, грустно и устало глядя на меня. — Разве ты сама об этом не думала? Я буду тебя любить и останусь с тобой. Ты же этого хочешь, разве нет? А надоем — сделаешь отворот, и я уйду. Чем плохо?

В смятении закусив губу, я отвернулась. Сердце колотилось, а поднявшиеся неожиданные чувства захлестывали почти с головой, раздирая меня на две части.

Мой дар, та самая тёмная глубина, которую я недавно узнала в себе, — ликовал. Чёрные волны, чуя моё желание, вздымались и жаждали воплотиться в словах приворота, как воплотились в смертельном проклятии. Из чёрной глубины отзывалась такая мощь, что наложенный приворот не снимет никто, даже я сама.

Стараться и придумывать ничего не надо: мне хватит собственной силы и желания, чтобы Шут остался со мной.

Но душа… Душа пронзительно и надрывно звенела струной, стонала и кричала: "Не смей!"

Чем сильнее волновался дар, тем надрывней и отчаянней стонало и кричало в душе.

"Сделай!"

"Нельзя!"

"Сделай!"

"Нельзя!"

"Сдела…"

Забытые боги! Да что со мной такое?! Что происходит?! Он ведь сам это попросил… Сам этого хочет… Даже волосы сам отрезал…

В конце концов, так я помогу ему и сдержу своё слово! Всем от этого будет только лучше!

"Нельзя!"

— Джастер!..

Я развернулась к Шуту, надеясь получить ответы, но встретила такой мягкий и ожидающий взгляд, что вместо слов сорвалась со стула и заметалась по комнате, не в силах совладать с чувствами и поднимающейся тошнотой. Движение помогало хоть немного оставаться в разуме.

"Сделай!"

"Нельзя!"

"Сдела…"

"Нельзя! Нель…"

— Ты уверен?! — я коршуном нависла над столом, не сводя полубезумного взгляда с Шута. — Ты точно уверен?! Ты меня не обманываешь?!

Воин покачал головой.

— Зачем мне тебя обманывать, Янига? — он легко и нежно коснулся моей руки, проведя пальцами вверх, к запястью.

От этого прикосновения, этой нежданной ласки всё тело пронзила такая сладостная и мучительная до тошноты дрожь, что я чуть ли не до крови прикусила губу, чтобы не застонать в голос.

— Я же сам попросил.

"Не смей! Не смей, Янига! Нельзя!"

Я застонала, вырвала руку и схватилась за голову, пытаясь сдержать рвущуюся на волю силу.

"Сделаешь — и он твой! Навсегда твой! Никуда не денется! Хочешь — рожай, хочешь — нет! Он останется!"

"Нельзя…"

"Делай, делай, делай! Всё так удачно складывается! Холисса бы не раздумывала!"

"Не дела-а-ай…"

— Если тебе будет легче без меня, я могу выйти.

"Такого мужика упускать нельзя! Ты ведьма или кто?!"

— Да! — крикнула в ответ внутреннему голосу, не сразу сообразив, что Джастер тоже что-то сказал.

Но, прежде чем я успела переспросить, Шут уже ушёл к себе, опустив разделяющую нас занавеску.

Посмотрев на светлую прядь, живым золотом блестевшую на досках стола, я решительно сжала кулаки и стиснула зубы, усмиряя внутреннюю бурю.

Успокойся, Янига.

Я — ведьма! Это моя работа!

И вообще, он сам попросил!

А тошнота… Ничего, потерплю! Сначала приворот сделаю, а потом и с остальным разберусь!

Усилием воли давя муторные волны, я подготовила всё для ритуала.

Перевязав пшеничную прядь своим волосом, начала читать заговор. Только вот вместе с силой поднималось мучительное отторжение. Протест души не вплетался в заклинание, но с каждым словом тошнота грозилась перейти в рвотные спазмы.

И перед внутренним взором вместо счастливой картины нашей любви всплывало совсем иное.

Мутные больные глаза. Безвольное выражение лица. Полубезумная улыбка на каждый жест, взгляд, слово… И глухая тоска, которую не залить вином, хоть утопись.

Сколько я таких приворожённых видела? Десятки? Сотню? Ходят следом за заказчиком, как привязанные, и смотрят на него собачьим взглядом. Ничего больше вокруг не видят и не слышат, глаза мутные и больные… А если прогнать и приворот не снять, то пьют так, что ни один пьяница с ними не сравнится.

И чтобы Джастер таким же стал…

Да это ещё хуже, чем с его бывшей!

Я же и себя, и его возненавижу! И отворот не поможет…

Не могу! До тошноты не могу! До рвоты! Не хочу я так!

Делай! — Дар бился во мне, стремясь истечь заклятием. — Делай! Делай, делай!

Нельзя-я-я!..

Я упала на колени, не дочитав заговор. Свечи трещали и чадили, пламя ярилось, питаемое даром и незавершённым заклятием.

А меня снова сворачивало в клубок, пустой желудок сводили спазмы, в глазах было темно от слёз и отвращения к привороту.

Это не Джастер будет, это… Это не то будет! Это не любовь! Это обман! Нельзя так делать! Плохо это!

Не правильно!..

Не хочу так! Не могу-у-у…

Я скулила по-собачьи. Трясло и колотило так, что стучали зубы. К горлу подкатывали приступы тошноты, и, если бы не пустой желудок, наверняка бы вырвало…