Сказка о смерти (СИ)

– И наоборот,– Зандер хитро подмигнул. – Можно быть отъявленным мерзавцем, а умереть, пожертвовав своей жизнью ради других людей. И мироздание воздаст тебе сторицей. Только почему-то так не получается. Мерзавцы, как правило, умирают в страхе, а герои принимают свою кончину мужественно. Жизнь – это путь, который ведёт к логичному концу. Всякое случается, конечно. Но на то и правила, чтобы существовали исключения.

– Не знаю,– Эйвис задумчиво разглядывала потолок. – Мне кажется, что умирать всем страшно. Страшит, наверное, даже не то, что ждёт тебя в посмертии, об этом как-то не задумываешься, а сам процесс умирания. Всё неизвестное вызывает опасение, разве нет?

– Какое же оно неизвестное? – удивился Зандер. – Да мы тренируемся умирать всю свою жизнь, каждый день, вернее, каждую ночь.

– Это ты про сон, что ли? – Эйвис даже привстала на локтях, чтобы убедиться, что её возлюбленный не шутит, но тот был совершенно серьёзен.

– Да, милая,– Зандер чмокнул свою непоседу в нос,– сон – это маленькая смерть. По сути, это тот же процесс. Сознание отключает ум, чтобы восстановить свою энергетическую структуру. Только в отличие от случаев катастрофической потери энергии, когда ему приходится просто уничтожать ум, во время сна ум блокируется на время. Но ощущения очень похожи. Засыпающий человек перестаёт осознавать себя, он как бы умирает. Однако мы почему-то совершенно не боимся засыпать, желаем друг другу спокойного сна и приятных сновидений.

– А откуда же эти сновидения берутся, если мы как бы умерли? – ехидно спросила Эйвис.

– Я же тебе говорил, что наше сознание не может долго существовать без ума,– Зандер укоризненно посмотрел исподлобья на двоечницу,– вот оно и выдёргивает свой ум из спячки время от времени. Тогда мы видим сны.

– Нет, всё-таки смерть нельзя сравнивать со сном,– Эйвис упрямо надула губки,– смерть – это трагедия.

– Смерть – это трагедия,– согласился Зандер,– но только не для покойника, а для его близких. Умерший тупо не сможет уже ни о чём пожалеть, потому что этой конкретной личности уже нет и не будет никогда. А новая личность ещё ничего не знает о смерти.

– Но ты же говорил, что новый ум сразу же обращается к моменту смерти,– возразила девушка. – Значит умерший понимает, что умер и может по этому поводу переживать всяческие неприятные эмоции.

– Нет, Эв, осознать, что ты умер, весьма непросто,– Зандер покачал головой. – Вот ты, к примеру, можешь во сне понять, что ты спишь.

– Меня обучали таким техникам,– похвасталась Эйвис. – Но да, соглашусь, пожалуй, это сложно.

– А в посмертии осознать себя ещё сложней,– прокомментировал её утверждение Зандер. – Во сне у тебя хотя бы есть твой привычный ум, пусть и частично отключённый. А в посмертии твой ум находится в зачаточном состоянии, он только начинает формировать новую личность. Эта личность ещё слишком незрелая, чтобы самоидентифицироваться, особенно вначале. Так что все эти воспоминания, к которым обращается вновь созданный ум, мы воспринимаем так, словно видим сны. И чем дальше, тем эти сны становятся менее яркими и подробными. А вместо них приходят видения новой личности.

– А почему же у самоубийц этого не происходит? – голос Эйвис выдал её волнение. – Отчего их новая личность не затирает воспоминания о смерти?

– Всё просто,– Зандер грустно улыбнулся,– их новый ум не создаёт новой личности. Ведь именно такую установку он получает при сотворении. Тому, кто не хочет воплощаться, личность не нужна.

– Но как-то они всё-таки воплощаются,– возразила Эйвис,– пусть через сотни лет.

– Воплощаются,– согласился Зандер,– но далеко не все, а лишь те, кто сумел понять, что пребывает в посмертии, и сформировать осознанное намерение снова воплотиться. Тогда его ум сформирует новую личность. Остальные продолжают смотреть бесконечный сон про свою смерть.

– Это ужасно,– глаза Эйвис наполнились слезами. – А вдруг папа окажется в такой ситуации?

– Нет, милая,– Зандер обнял дрожащую девушку,– он ведь не хотел уходить из жизни. Просто давал тебе шанс выжить. Ты бы его ни за что не оставила, ведь правда?

– Да, я тогда уже не надеялась выжить,– Эйвис благодарно прижалась к своему спасителю. – Если бы не ты, меня бы уже не было на свете.

– Скажи, Эв, разве тебе было страшно тогда? – задумчиво спросил Зандер.

– Пожалуй, только поначалу,– вздохнула девушка,– а когда я поверила, что выхода нет, то страх прошёл. Интересно, почему так?

– Просто мы боимся не смерти,– Зандер усмехнулся,– мы боимся упустить шанс выжить. Трусливыми нас делает надежда. Когда терять уже нечего, то и страх потери отсутствует.

– Мне казалось, что надежда даёт нам силы жить и бороться,– Эйвис удивлённо посмотрела в глаза своему философу.

– Всё, что мы имеем, всё, что называем словом «моё», делает нас зависимыми,– философ разошёлся не на шутку. – Надежда – это просто желание сохранить и преумножить это самое моё. Если ты однажды решишь для себя, что ничего твоего нет, вот просто не существует, то это сделает тебя свободной, в том числе и от страха. Как можно бояться потерять то, чего у тебя нет?