Сказка Плодорьева.

- И не только трясогузкой изображали,- хотел возразить Владимир, но снова резко замолк.

- Ты не прикидывайся дураком, белоснежка, понимаешь ведь о чем я,- грубо проговорил мужчина.

- То есть слова тоже могут быть ключами? Мы берем отдельное событие, историю, явление или объект, привязываем к ним слово, так? И это слово становится ключом для чего-то? Это как имена- сами по себе они являются только набором звуков, но почти за каждым из них в наших головах стоит знакомый человек. Они обозначают этого человека.

- Это называют симулякрами. А вот тут то и самое интересное. Что если мы- куски текста, весь наш мир- это текст, а у нас просто не хватает для него ключей?

- Так кто же нас тогда читает?- Задумавшись, спросил Владимир.

- Да хотя бы ты сам, у тебя же тут с памятью проблемы. А вообще- кто угодно, у всех нас  память неудачная. Мы запоминаем лишь то, что считаем нужным, да и то плохо,- спокойно прохрипел мужчина, рассматривая старый мавзолей.

- А нужным мы обычно считаем деньги, еду и прочую херню, которую нам вбили в головы,- опустив голову продолжал Владимир.

- Верно, а самое главное, что собственную жизнь такой, какая она есть, мы нужной не считаем.

Ветер ворвался в комнату, озаренную медовым светом настольной лампы и коснулся Плодорьева. Он почувствовал колющую боль в области шеи. Еще раз взглянув на потрепанный птицей рисунок с Лениным, он потер шею и продолжил читать.

«Глава последняя»,- шепотом произнес Плодорьев.

- Мой папа умер!- Кричал один ребенок, вытирая слюни грязной рукой.

- А я своего вообще не видел!- Выкрикивал его соперник.

- Сюда смотрите, вам еще повезло,- сказал маленький мальчик, возносящий камень над собственной головой. Удар. Крики матери, слезы, лужа алой детской крови.

- Он выиграл,- с жестокостью, доступной только ребенку, сказал первый мальчик.

Трава, наполовину запорошенная песком, росла под детьми, играющими в «мне больнее». Правила игры были простыми: дети поочередно рассказывали свои проблемы, затем начинали бить себя- побеждал тот, кому больнее, кто страдает, кто выдумает себе более тяжелую жизнь. В это время их родители с красными лицами ревели и разрывались в истериках. Что примечательно, играли в подобные игры исключительно дети, избалованные жизнью и родителями. Эта современная игра потакала моде на надуманные страдания. Некоторые из детей особенно преуспевали в этой игре- убивали себя. Это было вершиной пьедестала.

- Знаешь, я очень хочу замереть во времени,- сказал Владимир, глядя на детскую игру.

- Как те люди в баре? - Отвечал мужчина.

- Ты тоже там был?