Сказка про Федота-Идиота и Ивана-Дурака

— Будь моею и я весь мир брошу к твоим ногам!

Принц Фердинанд, в сопровождении Царя, долго мялся, издали наблюдая за церемонией расставания Агнессы с другими принцами, потом, почувствовав лёгкий пинок от Банифация, подошёл к принцессе.

— Дорогая Агнесса, я очень сожалею, что приходится расставаться! Я с нетерпением буду ждать новой встречи с тобой и хотелось бы, чтобы эта встреча прошла в более обыденной обстановке, чтобы мы нашли возможность подольше общаться, узнавать друг друга… Ты знаешь, ещё год назад, когда я увидел тебя впервые, я не мог нормально спать…

— Год назад?! — переспросила Агнесса, — а мы виделись год назад? Но где же?!

Пантелеймон стушевался. Он покраснел, замычал что-то и беспомощно посмотрел на Банифация, скромно стоящего поодаль.

— Во сне, дорогая принцесса! — нашёлся Пантелеймон, — я увидел тебя во сне! И я так рад, что в жизни ты оказалась гораздо прекраснее, чем в моём далёком сне! — радостно заключил он.

— Прощайте! — холодно сказала Агнесса, протянув ему руку для поцелуя.

Пантелеймон прикоснулся к ней губами, покосился на Банифация и сделал шаг к своей карете.

— Стойте! — услышал он вдруг. Пантелеймон вздрогнул и медленно оглянулся.

Глава двадцатая

Гладиатор принимает решение на арене.

Сенека

— Подождите, Ваше высочество! Вы же обещали взять меня к себе на службу!

К ним подходил улыбающийся Иван.

— Ах, да! — обрадовался Пантелеймон, — мой спаситель! Конечно, конечно, слово высочайшей особы — закон! С позволения Его величества я беру тебя к себе, мой преданный слуга! Ваше величество, Вы не возражаете?

Банифаций не возражал, более того, он хотя и был несказанно удивлён, но эта новость его почему-то обрадовала.

— Я — не против, — ответил он, — сейчас я распоряжусь выдать тебе жалованье, Иван!

Иван замотал головой.

— Я подожду, подожду, сколько потребуется! — по-своему расценил его протест Пантелеймон.

Агнесса всё это время стояла и растерянно смотрела то на Фердинанда, то на папеньку, то на Ивана. Она совсем запамятовала про давешнюю просьбу Ивана, сейчас же увидела вдруг, что всё происходит на самом деле, по-настоящему, и что через несколько минут этот милый, добрый, весёлый юноша, который так глубоко поселился в её сердце, может исчезнуть. Может быть, даже навсегда.

Ей хотелось что-то сказать, закричать, затопать ногами, затолкать принца Фердинанда в карету и отправить восвояси, но чтобы только ОН остался рядом! Но она просто закрыла лицо руками, отвернулась и бросилась бежать прочь.

Банифаций только рукой махнул, что могло означать — «эка невидаль, ничего страшного, перебесится!»

Пантелеймон присел на подножку кареты и растерянно смотрел вслед убегающей принцессе.

Но его сейчас занимала совсем другая мысль, нежели мысли о странном поведении Агнессы: как решить проблему с ответным визитом Банифация?! Как быть? Неужели на этом всё и закончится?! Неужели всё, через что ему пришлось пройти, через что прошли его любимые сыновья — было напрасно?! Почему он не подумал об этом раньше? Ведь это же нормально, что родитель его избранницы захочет посетить хоромы своего зятя. Это же естественно! И что же увидит царь Банифаций первое, по пути в гости? Клеверную пустошь!!!..

Ивану принесли жалованье и провиант в дорогу.

Пантелеймон встал и рассеяно распахнул перед Ивашкой дверцу кареты.

— Ну, что вы Ваше высочество! — ответил Иван. Он взгромоздился на козлы рядом с кучером и сверху вниз посмотрел с укором на батюшку.

— До встречи, Ваше высочество! — Банифаций протянул руку Фердинанду, в упор глядя ему в глаза. «Да, определённо, где-то я встречался уже с ним, уж больно знаком мне этот взгляд!» — подумал он.

— До скорого свидания! — Пантелеймон пожал руку Банифация и полез в карету.

— Не забудьте прислать мне приглашение принц Фердинанд!

— Всенепременно, Ваше величество! — ответил с улыбкой Пантелеймон и захлопнул дверцу.

Карета выехала за ворота дворца и покатила в сторону царства-государства царя Пантелеймона.

* * *

Дома Пантелеймона ждала полная разруха, опустошение и донельзя опустившийся принц Федот. Он был небритым, опухшим и каким-то заплаканным. Одежда Федота была неопрятной и мятой, можно было подумать будто он не менял её со дня расставания.

— Батюшка мо-о-ой! — заголосил Федот, — приехали-и-и! А я-то ужо думал, ай что случилося?!..

— Полно-полно, сын мой! — Пантелеймон обнял Федота и крепко, по-отечески прижал к себе. Правда, со стороны это выглядело как объятие двух братьев.

Иван тоже, подойдя сзади к Федоту, схватил его играючи в охапку и закричал:

— Здарова, Федотка!

Когда Царь пришёл в себя после долгого пути, изрядно попарившись в баньке и переодевшись в домашние одежды, он, не откладывая в долгий ящик, задумался о разрешении вопроса гостевания царя Банифация.

Послал за Ивашкой и Федотом.

До их прихода долго всматривался в зеркала и, к своему сожалению, пришёл к выводу, что за прошедшие несколько дней он шибко изменился и стал выглядеть старше положенного.

Сыновья вошли в покои батюшки, когда он наполнил себе большую чарку, что говорило о глубокой грусти Монарха.