Сказки для взрослых

Почуяв неладное, медведь, сначала, попытался капитулировать и сдаться в плен на милость победителю, но свирепые пчёлы на переговоры не шли и пленных брать не хотели. Тогда, раненый медведь попытался отступить и скрыться в лесу бегством, но пчёлы настигли его на опушке леса и добили бедного зверя «контрольным ужаливанием» в голову.

Наблюдая из охотничьего домика за тем, как маленькие «работяги» гоняют по поляне большого сладкоежку, по моему телу тоже забегали мурашки и волосы встали дыбом.

Когда всё стихло и пчёлы (отбив атаку) вернулись к «работе», я тихонько выбрался из своего укрытия, подкрался к медведю, убедился, что он мёртв, погрузил его в тележку и увёз домой.

Оказавшись на безопасном расстоянии от пасеки, я начал размышлять о том, куда мне теперь девать такую огромную тушу, ведь на дворе стояло жаркое лето, а не холодная зима. В холодильник медведь не поместится, а сожрать зараз животное, которое выше тебя, шире и весит больше тебя почти в пять раз, просто нереально. А спокойно смотреть на то, как триста с лишним килограммов свежей медвежатины постепенно портятся и пропадают, было не по-хозяйски расточительно и просто очень жалко. Вот и пришлось мне на время превратить свой дом в завод по заготовке мяса на зиму и тушить медведя три дня и три ночи, закатывая его в консервы.

Ровно в сто банок поместился у меня тот медведь, и мясо, скажу я вам, удалось на славу! Оно получилось очень сочным, вкусным и невероятно нежным! Слегка сладковатый привкус тушёнки, конечно, придавал мясу экзотический медовый оттенок, но он вовсе не портил мой аппетит, а, наоборот, возбуждал его, напоминая о том, что косолапый сладкоежка был заколот острыми медовыми жалами моих «охотничьих» пчёл.

Каждый день я употреблял в пищу медовое тушёное мясо и съел медведя, примерно, за два года. А когда мои запасы закончились, я снова намазал мёдом деревья возле пасеки, выпустил пчёл на охоту и, заперевшись в своём охотничьем домике, стал поджидать из леса очередного сладкоежку…

ДЕД «МАЗАЙ» И «ЗАЯ»

Жил, да был старик без старухи у самого синего моря. Летом ловил неводом рыбу, а если не ловилась — глушил её динамитом. А зимой — ничего не делал. Пил, да срал. В общем, летом глушил рыбу, зимой — водку. И была у него в связи с этим одна особенность — как напьётся, к нему вместо «белочек» — «зайчики» прибегали. Оттого и прозвали его в народе «МАЗАЙ» (так-то его от рождения Иннокентием звали, Палычем — по батюшке). Вот и величали его смелые люди «МАЗАЙ», а трусливые — по имени отчеству. Так как боялись, что от злости (по-пьяни) он их в проруби, как бельё грязное замочить может.

Так, вот…

Бывало, придут зайчики к «Мазаю» вечерком, сядут в кресла-качалки возле печки (камина-то у «Мазая» отродясь не было), курят (потому-то у «Мазая» в доме постоянно табачищем и воняло) да слушают «Мазаевы» истории: то про детство обоссаное… То про опоссумов впавших в детство… То о том, как поймал он однажды в море Русалку пьяную, неводом, а с ней вместе и британский сифилис… То про квантовую механику с ядерной физикой, в которой, естественно, нихера не понимал…

Зайцам эти рассказы нравились. И как благодарные слушатели из благородного общества (как дед закончит) аплодировали ему, барабаня лапками в маленькие игрушечные барабаны, дули в горны и дудели в дудки. В общем, вели себя как настоящие фанаты. И происходило это всё действо не только по пятницам. А как секс у молодоженов — РЕГУЛЯРНО.

Пришли как-то вечером зайцы к «Мазаю», в очередной раз. Да не одни пришли, а с девицей-красавицей! И говорят: «Вот, мол, в лесу маньяк на неё напал, так она так быстро и старательно от него убегала, что заблудилась. Плутала-плутала, да на беду на подсобное хозяйство набрела, где раньше кроликов разводили. А те так размножились за последние годы, что людей оттуда выжили. А кто из людей убежать не успел, того насмерть затрахали. Взяли хозяйство под контроль и губернатора своего выбрали.

Как увидели они девку со стыдом еле-еле прикрытым юбкой укороченной, да без охраны… так и забыли про биологическую классификацию с анатомическими особенностями несовместимости органов размножения и массово накинулись на неё без всякой очереди. А мы в аккурат мимо их «губернии» к тебе шли на свежие россказни, вот и «впряглись» за неё (не по-братски). Еле-еле отбили её честь у их кроличьей, озабоченной беспринципности. А нам она как трофей — без надобности. В отличие от кроликов, мы — звери дикие и в сексе, тёмные невежи. Для нас слаще морковки, да твоих историй документальных, ничего в жизни нету. А тебе, глядишь, досуг и скрасит. Да и яйца, на Пасху».

Вот и стал с ней старик жить, да на добро «нажимать».

Величал он её — «ЗАЯ». Ну, сами, наверное, догадались почему? Хотя, от рождения она Василисой, а по батюшке — Микулишной, была. А чтоб с именами не путаться, да с ЗАГСОМ не «париться», взяли они паспорта и в печке сожгли.