Сказки города

– Ага. Он повредил крыло. Нужна клетка, чтобы отвезти его к ветеринару. У тебя, вроде, была одна…

Термос тоже оказался пустым. Сосед вздохнул и наконец обернулся к Морган.

– Клетка-то у меня есть. Только одолжить ее я не смогу.

– Почему? – спросила Морган и тут же спохватилась – Извини. В смысле, жаль, что не можешь.

Сосед широко улыбнулся, подошел к клетке и одной рукой осторожно приподнял край покрывала.

– Ну ничего себе!

– Самое забавное, что попал он ко мне так же, как твой. Влетел в окно и повредил крыло.

Сосед сидел за кухонным столом, играл с зажигалкой и рассказывал. Морган варила кофе. Галчонок устроился в импровизированном гнезде из шапки-ушанки и любопытно таращился по сторонам.

– Местный ветеринар, когда его увидел, чуть заикаться не начал. Он вообще не знал, что делать, предложил усыпить сразу, чтоб не мучился. Я, понятно, отказался. Сам лечил. А когда вылечил, оказалось, что звереныш ко мне привык, и улетать уже не хочет. Я его по ночам выпускаю в парке, полетать, поохотиться. А утром он возвращается и влетает в форточку. Как находит – непонятно. Но находит.

– Я думала, летучую мышь приручить невозможно. – сказала Морган, разливая кофе по чашкам.

– Так ведь я и не приручал. Он сам решил остаться.

– Как человек.

– Точно.

Сосед притянул себе чашку и с наслаждением сделал большой глоток.

– Ты поэтому спишь днем, а не ночью? – спросила Морган. Она потянулась к вазе с печеньем. Галчонок недовольно запищал и попытался ущипнуть ее за руку.

– Да нет. Не только поэтому. – Сосед смотрел в чашку, будто пытался разглядеть в ней какое-то воспоминание. Его лицо на секунду стало старше. Но вот он поднял глаза, и наваждение рассеялось. – По ночам лучше работается. Я писатель.

Морган широко улыбнулась.

В кухню вошла тетя Катя.

– Моргана, я нашла тебе переноску и договорилась с врачом. – Ее взгляд наткнулся на соседа, как на стену. – О! Доброе утро. Она вас все-таки разбудила?

– Совершенно бесцеремонно. За что я ей очень благодарен. – ответил тот и подмигнул.

Тетя Катя недовольно прицокнула языком.

– Я кофе сварила. – оправдалась Моргана.

– Ладно. Врач ждет тебя через час. Я нарисовала план, как туда идти, думаю, не заблудишься. И майку переодень.

…Вот он, твой лес. Сейчас ты видишь его в первый раз, ты еще не знаешь, что он-твой, как не знает об этом и он сам. Но как только ты туда войдешь… Сначала не произойдет ничего. Вы будете смотреть друг на друга, принюхиваться, и каждая ветка на каждом дереве будет изучать каждую твою черточку, жест, вздох, так же, как ты будешь вглядываться в изгибы и родинки огромного лесного тела. Потом – вдруг – ты найдешь в нем место для себя. Однажды рано утром ты увидишь поляну, как татуировку на животе девушки. И она поманит тебя. Вокруг будет тихо, но это только потому, что ты еще не начал слушать. Как только ты опустишься на траву, и закроешь глаза, и дыхание станет твоим единственным движением… Сначала оживут стрекозы. Ты услышишь, как щелкают их крылья, когда они поднимаются в воздух. Потом зажужжат пчелы и шмели. Затем, строго в определенный момент, будто по взмаху дирижёрской палочки, сразу во всех концах поляны застрекочут кузнечики. И уже после них в хор вступят птицы. И когда ты прислушаешься, когда впитаешь в себя каждый звук и поймешь, что чего-то не хватает, какой-то последней, крошечной ноты, в симфонию вольется ветер. И вместе с ним – стук твоего сердца.

С этой минуты лес принадлежит тебе. Ты можешь придти к нему в любое время, со всем, что есть у тебя внутри, всеми мыслями, желаниями, страхами, и он обнимет тебя своими огромными хвойно-лиственными руками, и спрячет, и вдохновит. Он будет верить тебе и верить в тебя. Когда ты уедешь – а ты наверняка уедешь – твой лес будет по тебе скучать. И ты будешь скучать по своему лесу. Проси всех богов, что берегут тебя, чтобы никогда не отбирали у тебя эту возможность – вернуться. Потому что иначе… Иначе ты будешь искать свой лес всюду, в городах, в людях, в других лесах и – не находить. И никто никогда на всем земном шаре не будет так одинок, как ты. Ты попытаешься забыть – и не сможешь, попытаешься жить, удовлетворившись мимолетным сходством, призраком – да, так можно, но все в тебе будет знать, что это не твой лес. И тогда, измученный поисками и разочарованиями, ты соберешь семена и бросишь их в землю, ты посадишь другой лес, и отдашь ему всего себя. Чтобы через сто лет кто-нибудь еще полюбил его так же, как когда-то ты сам.

Вот он, твой лес. Очень скоро ты побежишь по его тропинкам и даже не заметишь, как он тебя изменит. Люби его.

Морган захлопнула книгу и вошла в кабинет ветеринара. Ей что-то говорили, она что-то записывала, запоминала, задавала вопросы. Когда же, наконец, галчонок был водружен обратно в коробку, Морган понеслась домой.

Она ворвалась в коридор еще громче, чем обычно, и резко затормозила перед соседской дверью. Порыв как-то вдруг угас и съежился.