Сказки и легенды

Это стоит джинн, который заведует всеми пустынями; он колдует своим волшебным веером. Верблюд жуёт ветку акации; он только что лишний раз сказал «грб» (джинн предупредил его, что не нужно повторять это слово слишком часто), и вот появляется горб. Длинная полоса, которая, видишь, походит на полотенце и поднимается из чего-то вроде луковицы, — волшебное пламя; на его изгибе лежит горб. Горб отлично уместится на плоской спине верблюда. Сам верблюд до того усердно любуется своим прекрасным образом, который отражается в воде, что не замечает происходящего.

Ниже большой картинки — маленькая. На ней нарисован молодой мир. Ты видишь два дымящихся вулкана; несколько других гор; несколько камней; озеро и чёрный остров, а также извилистую реку; ещё разные разности и, наконец, ноев ковчег. Я не мог нарисовать всех пустынь, которыми заведовал джинн, поэтому нарисовал только одну, зато это — самая пустынная пустыня.

Джинн, колдующий над верблюдом

— Видишь, что у тебя на спине? — спросил его джинн. — Этот горб сел на твою спину, потому что с понедельника, то есть с того самого дня, в который началась общая работа, ты ничего не делал. Теперь тебе придётся трудиться.

— Разве я могу работать с таким горбом на спине? — спросил верблюд.

— Это сделано тебе в наказание, — сказал джинн, — и все потому, что ты пролентяйничал три дня. Теперь ты получил возможность работать по три дня подряд безо всякой еды; тебя будет кормить этот горб. И пожалуйста, никогда не говори, что я ничего для тебя не сделал. Уходи из пустыни; отправляйся к тем троим и веди себя хорошо. Иди же.

И верблюд поднялся и пошёл к троим, унося на своей спине свой собственный горб. С тех пор и до нынешнего дня верблюд его носит. Верблюд работает, много работает, но все не может наверстать тех трех дней, которые он пролентяйничал в самом начале мира, и до сих пор не научился вежливости.

КАК НА КОЖЕ НОСОРОГА ПОЯВИЛИСЬ СКЛАДКИ

Очень давно на необитаемом острове, на Красном море жил один огнепоклонник, перс. Он носил шапку, от которой лучи солнца отражались с такой яркостью, какую редко увидишь даже на востоке. Человек этот жил на самом берегу Красного моря, и у него не было ничего, кроме шапки, ножа и печки с плитой; знаешь, из тех, до которых никогда не следует дотрагиваться. Раз он взял муки, воды, сушёных слив, изюму, сахару и сделал из этих вкусных вещей огромный сладкий хлеб в два фута ширины и в три фута высоты. Это была замечательно вкусная вещь, сказочный хлеб. Пёк он его, пёк, и, наконец, сладкий каравай славно зарумянился, и от него пошёл приятный запах. Человек собрался поесть своего хлеба, но как раз в эту минуту из совершенно необитаемой середины острова пришёл носорог. На его носу сидел рог; глаза же зверя походили на свиные глазки. В те времена кожа носорога плотно облегала все его тело. На ней не было ни одной складочки или морщинки. Он был совсем такой, как носороги в игрушечном ноевом ковчеге, только, понятно, гораздо больше их. А все-таки он не умел вести себя прилично; плохо ведёт себя он и теперь, и у него всегда будут дурные манеры.