Сказки о рыбаках и рыбках

— Я, Семен Семенович, не имею оснований относить себя к лучшим представителям… И может быть, поэтому в мои принципы не входит мученичество… То есть я готов преклониться пред страдальцами за идею или за собственную внутреннюю целостность, но все же считаю, что роль мученика… это что-то противное человеческой природе. Надо быть богочеловеком, как Христос, чтобы надеяться, будто пример страданий кого-то спасет и подвигнет людей на очищение. А когда в мученики стремится простой смертный… есть в этом что-то мазохистское.

— Так что, по-вашему, героизм совсем бесполезен, что ли?

— Смотря какой… В древней еврейской истории есть предание, как повстанцы Иуды Гавлонита дали изрубить себя римским солдатам, но не обнажили мечей, потому что была суббота — день, когда религия запрещает иудеям всякий труд. Они соблюли принципиальность, проявили героизм… А в начале Второй мировой польские гусары на конях и с саблями бросались на вражеские танки. Благородно и красиво, это я без насмешки. Но не они победу сделали, а те, кто и отступать умели, и в обороне сидеть: в землю вгрызаться, вшей кормить, грязь месить…

— Мы тоже умеем, — тихо сказал Абов. — Мы ведь не эти… не гусары. И грязи не боимся.

— Да. Но не боитесь и людей с грязью смешивать… Впрочем, я сам виноват. Играл и чуть не доигрался.

— А что случилось-то? — озабоченно, будто о болезни, спросил Абов.

Заложники

1

…Нет, про это не стал он рассказывать Абову. С какой стати? И так разболтался, потому что захотелось выплеснуть наконец все одному из них. Но теперь нервный запал угас.

…А тот эпизод в его отношениях с Ведомством был последний…

После кончины Верного Продолжателя, когда взрослое население Восточной Федерации все более развлекалось забастовками, парламентскими дебатами и перетряхиванием государственных систем, другая половина жителей страны, юная, жила тоже как умела. Под укоризненные вздохи теоретиков просвещения пышно расцветали на грядках дарованной властями демократии разные ребячьи общества: редакции самодеятельных газет, клубы каратэ, рок-ансамбли, кружки юных экстрасенсов, всякие студии, спортсекции, туристические братства и лиги любителей фантастики… Расцвел вторым цветом и «Репейник». Его возродил Алька Замятин — теперь уже не загорелый зеленоглазый пацан двенадцати лет, а бородатый парень, студент художественного училища. Однажды нагрянул он к Валентину с компанией мальчишек и стал уговаривать помочь в съемках фильма «Новые приключения Робинзона». И Валентин не удержался, решил тряхнуть стариной.

Примерно в это же время далеко от «Репейника», в столичном пригороде, начал развлекать местных жителей самодеятельный театр «Грустные гномы». В нем участвовали и взрослые, и много школьников. Режиссер «Гномов» любил ездить по разным городам, знакомиться с «неформальными обществами творческого направления». С целью обмена опытом. И вот однажды деятель этот — со странной фамилией Тур-Емельян — появился в «Репейнике», а там познакомился и с Валентином. Не скрывал, что знакомство «со столь известным мастером» ему весьма лестно…

Рослый, толстый, очень добродушного вида Тур-Емельян вызывал тем не менее у Валентина тихое отвращение. В добродушии режиссера был излишний профессионализм, в поведении — чрезмерная вкрадчивость. И ребята не любили «Емельку». Тот наконец понял, что тесной дружбы не будет, и укатил домой. Туда и дорога, казалось бы. Однако дело на том не кончилось.

Артур Косиков к тому времени давно уже пропал с горизонта. Его преемники в друзья к Валентину не лезли, беспокоили раз в полгода и просили теперь сведения общего, «очеркового» характера. Такие, которые, кстати, можно было получить вполне открыто, не играя в явки и агентов. И вдруг один из ведомственных деятелей, Максим Васильевич Разин, человек молодой, тихий и крайне воспитанный, нервно попросил по телефону о встрече для решения очень важного вопроса.

Был август, встретились на скамейке в пустом сквере у закрытого оперного театра. Разин сказал, что из столицы приезжает некая дама, известная своей экстремистской деятельностью. Она замешана в организациях скандальных митингов, распространении нелегальных изданий и связи с нехорошими иностранцами. Скорее всего, она тайный эмиссар зарубежного так называемого Союза борцов за всеобщее равенство и едет к нам в город для вербовки новых членов этой зловредной организации и распространения подпольной литературы. Черт знает что! Конечно, демократия объявлена и разрешено разнообразие мнений, но есть же предел…

Валентин сказал в сердцах:

— Занимаетесь хреновиной! — Он теперь не церемонился с ребятами из этой конторы. — На той неделе девятиклассники в гимназии нашлепали на принтере газетку под названием «Антифедерация», так вы целое подразделение подняли, шум по всем школам… А сейчас вот и настоящего иностранного агента нашли. Какая-нибудь шизофреничка вроде вашей Розалии Борзоконь.

— Да нет, уверяю вас, это серьезно. Она здесь не первый раз. Мы давно ее держим на прицеле, а теперь пора…

— Ну а я-то при чем?