Сказки об Италии и не только… (сборник)

Петр подходит к нему. Бессемёнов отступает пред ним в дверь своей комнаты. Шепот, звон денег.

ТЕТЕРЕВ (доктору). Ну, что же маляр?

ДОКТОР. Э… как-с?

ТЕТЕРЕВ. Что же маляр?

ДОКТОР. А! Маляр… ничего, выздоровел… гм… Я, кажется, встречался с вами… где-то?

ТЕТЕРЕВ. Может быть…

ДОКТОР. Вы… э… не лежали в тифозном бараке?

ДОКТОР (радостно). Ага! Вот, вот! То-то, я смотрю, – знакомое лицо… Позвольте… это было весной? да? Кажется, я помню даже имя и фамилию вашу…

ТЕТЕРЕВ. И я вас помню…

ДОКТОР. Да?

ТЕТЕРЕВ. Помню. Когда я стал оправляться и попросил вас увеличить мне порцию, вы скорчили прескверную рожу и сказали мне: «Будь доволен тем, что дают. Вашего брата, пьяниц и бродяг, много»…

ДОКТОР (растерянно). Позвольте! Это… этого… Извините!.. вы… ваше имя… я – врач Николай Троеруков… а…

ТЕТЕРЕВ (подходя к нему). А я – потомственный алкоголик и кавалер Зеленого Змия Терентий Богословский.

Доктор отступает пред ним.

Не бойся, не трону… (Проходит мимо.)

Доктор растерянно смотрит вслед ему, обмахиваясь шляпой. Входит Петр.

ДОКТОР (оглядываясь на дверь в сени). До свидания однако! Меня ждут… В случае, если она будет жаловаться на боль… повторите… дайте ей еще… капель… Сильной боли не должно быть… До свидания!.. А-а… скажите, тут был сейчас такой… оригинальный господин… он ваш родственник?..

ПЕТР. Нет, это нахлебник…

ДОКТОР. Ага!.. Очень приятно!.. Большой оригинал! До свидания… благодарю вас! (Уходит.)

Петр провожает его в сени. Бессемёнов и Акулина Ивановна выходят из своей комнаты и осторожно, ступая на носки, подвигаются к двери в комнату дочери.

БЕССЕМЁНОВ. Погоди, не ходи туда… Ничего не слыхать. Может, спит она… не разбудить бы… (Отводит старуху в угол к сундуку.) Н-да, мать! Вот и дожили… до праздника! Говору, сплетни будет теперь по городу – без конца…

АКУЛИНА ИВАНОВНА. Отец! Что ты? То ли говоришь? Да хоть во все трубы пускай трубят… только бы жива-то осталась! Во все колокола пусть звонят… Бессемёнов. Ну, да… я знаю… это так!.. Только ты… эхма! Не понимаешь ты! Ведь – позор это нам с тобой!

АКУЛИНА ИВАНОВНА. А ну… какой позор?

БЕССЕМЁНОВ. Дочь отравилась, пойми! Что мы ей – какую боль причинили? Чем огорчили? Что мы – звери для нее? А будут говорить разное… Мне – наплевать, я все ради детей стерплю… но только – зачем? Из-за чего? Хоть бы знать… Дети! Живут – молчат… Что в душе у них? Неизвестно! Что в головах? Неведомо! Вот – обида!

АКУЛИНА ИВАНОВНА. Я понимаю… ведь и мне обидно! Все-таки я – мать… Хлопочешь, хлопочешь целый день, и спасибо никто не скажет… я понимаю! Да что уж… хоть бы живы-здоровы были… а то вот на-ко!

ПОЛЯ (выходит из комнаты Татьяны). Она засыпает… Вы потише…

БЕССЕМЁНОВ (вставая). Ну, как она, что? Посмотреть-то можно?

АКУЛИНА ИВАНОВНА. Я войду тихонечко? Мы вот с отцом…

ПОЛЯ. Доктор не велел пускать никого…

БЕССЕМЁНОВ (подозрительно). Ты почем знаешь? Тебя при докторе не было еще…

ПОЛЯ. Мне Елена Николаевна передала.

БЕССЕМЁНОВ. А она – там? Ишь ты… чужому человеку можно, родным – нельзя. Удивительно…

АКУЛИНА ИВАНОВНА. Обедать-то надо в кухне… чтобы не обеспокоить ее… Милая моя!.. И взглянуть нельзя… (Махнув рукой, уходит в сени).

Поля стоит, прислонясь к шкафу и глядя на дверь в комнату Татьяны. Брови у нее нахмурены, губы сжаты, стоит она прямо. Бессемёнов сидит у стола, как бы ожидая чего-то.

ПОЛЯ (тихо). Отец мой не был здесь сегодня?

БЕССЕМЁНОВ. Совсем ты не про отца спрашиваешь. Что тебе отец? Знаю я, кого тебе надо…

Поля удивленно смотрит на него.

Отец твой был… да! Грязный, оборванный, лишенный всякого порядочного подобия… Но все-таки ты его должна уважать…

ПОЛЯ. Я уважаю… Почему вы это… говорите?

БЕССЕМЁНОВ. Чтоб ты понимала… Твой отец бродяга бездомный, а все-таки ты не должна выходить из его воли… Но разве вы понимаете – что такое отец?.. Все вы – бесчувственные… Ты вот… девушка бедная, бесприютная, ты бы должна быть скромной… ласковой со всеми… а ты – туда же! – пускаешься рассуждать, подражаешь образованным людям. Н-да. Вот ты замуж выходишь… а тут человек едва жизни не лишил себя…

ПОЛЯ. Я не понимаю, что вы говорите… и зачем?