Сказки об Италии и не только… (сборник)

АКУЛИНА ИВАНОВНА. Так это он – чудачит все. Какая в нем гордость может быть?

ТАТЬЯНА. Мама!

АКУЛИНА ИВАНОВНА (встрепенувшись). А? Ты что?

Татьяна укоризненно качает головой.

АКУЛИНА ИВАНОВНА. Али я опять что не так сказала? Ну, ин буду молчать… Бог с вами!

БЕССЕМЁНОВ (обиженный). Ты, мать, осторожнее выражай свои мысли. Мы живем среди лиц образованных. Они на все могут навести критику с точки науки и высших свойств ума. А мы с тобой люди старые, глупые…

АКУЛИНА ИВАНОВНА (миролюбиво). Что уж там! Конечно уж… они ведь знают.

ПЕРЧИХИН. А это ты, брат, верно сказал. Хоть и в шутку, а верно…

БЕССЕМЁНОВ. Я не в шутку…

ПЕРЧИХИН. Погоди! Старики – действительно глупый народ…

БЕССЕМЁНОВ. Особенно как на тебя посмотришь.

ПЕРЧИХИН. Я – не в счет. Я даже так полагаю: не было бы стариков – не было бы и глупости… Старый человек думает, как сырое дерево горит, – больше чаду, чем огня…

ТЕТЕРЕВ (улыбаясь). Одобряю…

Поля ласково смотрит на отца и гладит его плечо рукой.

БЕССЕМЁНОВ (угрюмо). Так, так! Ну, ври дальше…

Петр и Татьяна, прерывая свою беседу, с улыбкой смотрят на Перчихина.

ПЕРЧИХИН (воодушевленно болтает). Старики, главное дело, упрямые! Он, старик, и видит, что ошибся, и чувствует, что ничего не понимает, но сознаться в том – не может. Гордость! Жил, дескать, жил, одних штанов, может, сорок штук износил и вдруг – понимать перестал! Как так? Обидно! Ну, он свое и долбит – я стар, я прав. А куда уж? Ум стал тяжелый у него… А у молодых – ум быстрый, легкий…

БЕССЕМЁНОВ (грубо). Ну, ты заврался однако… Ты вот что мне скажи: коли мы глупы, стало быть – надо нас учить уму-разуму?

ПЕРЧИХИН. Где там? В камни стрелять – стрелы терять…

БЕССЕМЁНОВ. Погоди, не перебивай! Я постарше тебя. Я говорю: чего же быстрые-то умы по углам от нас, стариков, разбегаются, да оттуда смешные рожи показывают, а говорить с нами не хотят? Вот ты и подумай… И я пойду подумаю… один, коли глуп я для вашей компании. (с шумом отодвигает свой стул и в дверях своей комнаты говорит)… образованные мои дети…

Пауза.

ПЕРЧИХИН (Петру и Татьяне). Ребятишки! Вы чего старика обижаете?

ПОЛЯ (улыбаясь). Да это ты его обидел…

ПЕРЧИХИН. Я? в жизнь ни разу никого не обижал…

АКУЛИНА ИВАНОВНА. Эх, братцы! Нехорошо у нас… За что старика обидели? Все надутые, все недовольные… а он – стар, ему покой нужен… его уважать надо бы… Ведь отец… Пойду к нему. Палагея, ты вымой посуду-то…

ТАТЬЯНА (подходя к столу). И за что на нас рассердился отец?

АКУЛИНА ИВАНОВНА (в дверях). А ты больше бегай от него… умная!

Поля моет посуду, а Тетерев, облокотясь о стол, тяжелым взглядом смотрит ей в лицо. Перчихин идет к Петру и присаживается у стола. Татьяна медленно уходит в свою комнату.

ПОЛЯ (Тетереву). Вы что смотрите на меня… так?

ТЕТЕРЕВ. Так…

ПЕРЧИХИН. О чем думаешь, Петя?

ПЕТР. Куда бы уйти…

ПЕРЧИХИН. Давно я хочу тебя спросить, скажи ты мне, пожалуйста: что такое канализация?

ПЕТР. Ну, зачем тебе? Рассказывать это так, чтоб ты ясно понял, – долго… и скучно…

ПЕРЧИХИН. А ты сам-то знаешь все-таки?

ПЕТР. Знаю…

ПЕРЧИХИН (недоверчиво глядя в лицо Петра). Мм…

ПОЛЯ. Как долго не идет Нил Васильевич…

ТЕТЕРЕВ. Какие у вас хорошие глаза…

ПОЛЯ. Вы это и вчера говорили.

ТЕТЕРЕВ. Скажу и завтра…

ПОЛЯ. Зачем?

ТЕТЕРЕВ. А не знаю… Вы, может быть, думаете, что я влюблен в вас?

ПОЛЯ. Господи! Ничего я не думаю.

ТЕТЕРЕВ. Ничего? Жаль? Вы подумайте…

ПОЛЯ. Да… о чем?

ТЕТЕРЕВ. Ну, хоть бы о том, чего ради я пристаю к вам? Подумайте и скажите мне…

ПОЛЯ. Какой вы чудак!

ТЕТЕРЕВ. Знаю… Вы говорили мне это. Я тоже повторю вам – уходите отсюда! Вам вредно бывать в этом доме… уходите!

ПЕТР. Вы объясняетесь в любви? Может быть, мне уйти?

ТЕТЕРЕВ. Нет, не беспокойтесь! Я не считаю вас предметом одушевленным…

ПЕТР. Неостроумно…

ПОЛЯ (Тетереву). Какой вы задира!

Тетерев отходит в сторону и внимательно прислушивается к разговору Петра и Перчихина.

ТАТЬЯНА (выходит из своей комнаты, кутаясь в шаль, садится за пианино и спрашивает, разбирая ноты). Нил еще не пришел?

ПОЛЯ. Нет…

ПЕРЧИХИН. Скушновато… Да, вот что, Петя: прочитал я прошлый раз в листке, будто в Англии летающие корабли выстроены. Корабль будто как следует быть, но ежели сел ты на него, надавил эдакую кнопку – фию! Сейчас это поднимается он птицей под самые под облаки и уносит человека неизвестно куда… Будто очень многие англичаны без вести пропали. Верно это? Петя?

ПЕТР. Ерунда!