Сказки под подушку

На этот раз сон выдался беспокойным. Вообще коала любила сны, но беспокоиться о чем-то в них было как-то не для нее.

Как будто наяву беспокойств не хватает!

Коала ворочалась, пытаясь вытолкнуть беспокойный сон из кроватки, заворачивалась от него в теплое одеяло, но сон настойчиво тормошил ее и оказался совсем не сном, а изрядно припорошенным снегом Бегемотенком. В своих лапах он сжимал какой-то хныкающий кулек. От обоих шел интенсивный пар, как будто они только что пробежали от Старой Сосны (что стоит на опушке у запруды Старого Бобра) до домика Коалы (а это, я скажу вам, совсем не близкое расстояние).

Заиндевевшие рукавички протянули ей небольшой шарик, который тихонько охал, кряхтел и постанывал, и добросердечная Коала сразу поняла, что нежданному посетителю нужна самая чуткая помощь.

Спустя полчаса, вдоволь намахавшись волшебной палочкой из дерева Кривой Мандрагоры (Кривая Мандрагора, как вы помните, обладает особой, коальской магией!), Коала облегченно вздохнула и усадила отколдованного Розетлончика отдыхать на подушки. Коальская магия подействовала на него самым лучшим образом: Розетлончик порозовел, заулыбался и поспешил задремать, благодарно посвистывая. Присутствующий при лечении Бегемотенок оставался на почтительном расстоянии у двери. Уважающий всякие оккультные штуковины, он все же слегка побаивался неведомой силы лесного колдовства и на всякий случай старался держаться от него подальше.

– Готово! – устало сказал Коала и погладила здоровеющий на глазах Розетлон по головке. – Спи давай, колобок! Поправляйся…

Исцеленного "Колобка" и уговаривать было не надо. Секунду спустя глаза Розетлона закрылись, он приобрел блаженный вид и, прижав вылеченные Коалой лапки к груди, моментально уснул.

– С утра проснется – здоровее нас будет! – заверила изморившегося ожиданием Бегемотенка окончательно проснувшаяся Коала и протерла волшебную палочку соком Здоровей-Травы. – Маленький он еще. Залетел далеко, да сил не рассчитал, наверное. Вот и плюхнулся, ага. Ты не сиди, как истукан. Позови-ка Поросенка. Копытца у него резвые, пусть сбегает до Бобровой Запруды. Бобриха тут на прошлой неделе обещала бочонок Здоровейки – отправь его, пусть заберет. Заодно и жирок растрясет, ему полезно будет, – заключила она.

ГЛАВА 4

ПРО ЖЕЛАНИЯ И РОЗЕТЛОН

Старый Бобр из Северного Леса (да вы его, небось, тысячу раз встречали в нашем Лесу), что живет направо от Бобровой Запруды (кто из нас не знает Дедушку Мо, сто лет ему в поясницу!) рассказывал мне как-то, бывало, за кружечкой-другой березового эля: "Розетлоны, они, понимаешь, такие! Они, понимаешь, такие вот… исполнительные! Как увидел его на небе, стал быть, так и ага – желание загадывай поскорее, пока летит мимо… Да не пустоши, а что-нить дельное проси: бревна свежие на запруду там али веток еловых побольше и, главное, верить надо! Без веры желанья не бывает. Помяни мое дельное бобриное слово!"

Дельное-то оно дельное, да только и без него любому разумеющему ясно – во что веришь, то и получишь. Наука! Всякому понятно, а хоть бы и бобру. Не то, что Поросенку…

…Который стремительным ураганом ворвался в старый трактир Дядюшки Мо вместе с облаком снега и заверещал:

– Мо! Мооооо! Бочонок! Где!? Бобриха!?

Невозмутимый старый бобр за стойкой, обслуживающий двух запоздалых енотов и одного флегматичного пеликана, небрежным движением смахнул осевший на его жилетку снег от Поросенка.

– Второго дня тебя дожидается, холодец быстроногий, – проворчал он и отвернулся, чтобы вовремя подлить березового эля раздобревшему Пеликану. Поросенка он, как и все в лесу, любил, а вот быструю речь – не очень. Бобры ж такие – существа размеренные и спокойные, отсюда и речь их такая – неторопливая да глубокая, что наша речка.

– Дедушка Мо! Дедушка Мо!! – затараторил, отдышавшись, Поросенок. – У нас там… В Счастливой Долине… Такое!!!

Привычный к самым разным посетителям, Старый Бобр проворно извлек из-под стойки ольховую чашку внушительных размеров и мгновенно наполнил ее ароматным васильковым чаем, пододвинув Поросенку.

– Грех не угостить посетителя, сосна на мою хату, – размеренно прогудел он и внимательно посмотрел на Поросенка, приготовившись слушать, что за новость тот принес.

Новостей в Зачарованном Лесу той зимой было совсем мало: бельчонок свалился в сугроб, прыгая по ветке от мамы; Старый Волк сломал на охоте три передних зуба (всем миром успокаивали, что ему без них даже лучше), да Кабан Желудь под лед чуть было не провалился…

Так себе новости. Пустяковины какие-то… "Бытовуха," – как сказал бы лесной голова Топотун. И был бы прав.

На этот раз новость была самой настоящей. Два енота вмиг позабыли про сочный ужин, а дремавший Пеликан оживился и щелкнул клювом. Четыре пары глаз сошлись на Поросенке с одним-единственным вопросом.

– И…!? – озвучил его Старый Мо.

– Что!? – шепотом продолжил за него енот (тот, что помладше).

– РА-ЗИ-ТЛОН!!!!! – торжествующе выпалил Поросенок, округлив от возбуждения глаза.

Стало тихо. Вдалеке ухнул филин и хлопнула от сквозняка входная дверь.