Сказки русских писателей

Таким образом проходили дни, недели и месяцы. Прекрасная царевна взглядывала на того и на другого, на третьего и на четвертого – но в глазах ее не видно было ничего, кроме холодного равнодушия к женихам ее, царевичам и королевичам. Наконец все они приступили к

царю доброму человеку и требовали единодушно, чтобы прекрасная дочь его объявила торжественно, кто из них нравен сердцу ее. «Довольно пожили мы в каменном дворце твоем, – говорили они, – поели хлеба-соли твоей и меду сладкого не одну бочку опорожнили; время возвратиться нам в свои страны, к отцам, матерям и родным сестрам. Царь добрый человек!

мы хотим ведать, кто из нас будет зятем твоим». Царь отвечал им сими словами: «Любезные гости! если бы вы и несколько лет прожили во дворце моем, то, конечно бы, не наскучили хозяину; но не хочу удерживать вас против воли вашей и пойду теперь же к царевне. Не могу ни в чем принуждать ее; но кого она выберет, тот получит за нею в приданое все царство мое и будет моим сыном и наследником». – Царь пошел в терем к дочери своей. Она сидела за пяльцами и шила золотом; но, увидев родителя, встала и поцеловала руку его. Он сел подле нее и сказал ей словами ласковыми: «Милая, разумная дочь моя, прекрасная царевна! ты знаешь, что у меня нет детей, кроме тебя, света очей моих; род наш должен царствовать и в будущие веки: пора тебе о женихе думать. Давно живут у нас царевичи и прельщаются красотою твоею: выбери из них супруга, дочь моя, и утешь отца своего!» – Царевна долго сидела в молчании, потупив в землю голубые глаза свои; наконец подняла их и устремила на родителя – тут две блестящие слезы скатились с алых щек ее, подобно двум дождевым каплям, свеваемым с розы дуновением зефира. «Любезный родитель мой! – сказала она нежным голосом, – будет мне время горевать замужем. Ах! и птички любят волю, а замужняя женщина не имеет ее. Теперь я живу и радуюсь; нет у меня ни забот, ни печали; думаю только о том, чтобы угождать моему родителю. Не могу ничем опорочить царевичей; но позволь, позволь мне остаться в девическом моем тереме!» –

Царь добрый человек прослезился. «Я нежный отец, а не тиран твой, – отвечал он царевне, – благоразумные родители могут управлять склонностями детей своих, но не могут ни возбуждать, ни переменять оных – так искусный кормчий управляет кораблем, но не может сказать тишине: превратися в ветер! или восточному ветру будь западным!

« – Царь добрый человек обнял дочь свою, вышел к принцам и сказал им с печальным видом и со всевозможною учтивостию, что прекрасная царевна ни для кого из них не хочет оставить девического своего терема. Все царевичи приуныли, призадумались и повесили свои головы: ибо всякий из них надеялся быть супругом прекрасной царевны. Один утирался белым платком, другой глядел в землю, третий закрывал глаза рукою, четвертый щипал на себе платье, пятый стоял, прислонясь к печке, и смотрел себе на нос, подобно индейскому брамину, размышляющему о естестве души человеческой; шестой – но что в сию минуту делали шестой, седьмой и прочие, о том молчат летописи. Наконец все они вздохнули (так сильно, что едва не затряслись каменные стены) и томным голосом принесли хозяину благодарность за угощение. В одно мгновение белые шатры перед дворцом исчезли – царевичи сели на коней своих и с грусти помчались во весь дух, каждый своею дорогою; пыль поднялась столбом и опять легла на свое место.