Сказки тридевятого округа

– Да, хотел! – кивнул головой Лев Иванович. – Тебе не кажется, что заниматься назначением директора какого-то развлекательного центра, да ещё в параллельной реальности – слишком мелко для такой мегакорпорации, как «Чёрная Бездна»?

– Нет, мне не кажется, – после короткого раздумья произнёс Пронин, – я просто уверен в этом!

– Такое ощущение, что нашего худосочного Иннокентия поторопились упрятать куда подальше, – продолжил Гуров. – Не подскажешь, зачем?

– Видимо, он знает что-то такое, что может навредить корпорации.

– Возможно, но тогда зачем такие сложности? Самое верное средство от болтливости – пуля в затылок, а нашего задохлика наоборот – наградили бессмертием. Спрашивается, зачем? Уж не затем ли, чтобы он этот секрет хранил вечно?

– Возможно, а какой секрет был у Кощея по жизни?

– По жизни у него был секрет о местонахождении его смерти.

– Да-да, помню: смерть Кощея на конце иглы, а игла в яйце, яйцо в утке…

– Дальше можешь не перечислять. Получается, что Кощея приставили охранять секрет корпорации «Чёрная Бездна», который спрятали не на острове Буяне, а в «Тридевятом царстве», то есть у нас на «объекте». Вот скажи мне, майор, где бы ты спрятал самую дорогую для тебя вещь?

– Я бы всегда носил её с собой, но не на виду.

– Разумно, но ты человек, пускай бессмертный, но всё равно человек. Тебя могут обокрасть, отнять силой, то есть ограбить, выманить у тебе дорогую реликвию обманом, наконец, с бесчувственного тела!

– Ты же сказал, что я бессмертный!

– Бессмертный, но тебя могут оглушить дубиной или парализовать электрошокером и после этого спокойно тебя обыскать. Улавливаешь?

– То есть ты хочешь сказать, что дорогую моему сердцу вещь надо хранить в самом надёжном месте?

– Вот именно! А где у нас на «объекте» самое надёжное место?

– В банке! В денежном хранилище.

– Там имеется ещё и депозитарий, где можно арендовать сейф.

– Предлагаешь позвонить директору банка и уточнить, не арендовал ли наш Иннокентий в депозитарии банковскую ячейку?

– Предлагаю, но сейчас уже без четверти час, поэтому звонить будем утром.

– А что будем делать до утра?

– Ты, возможно, удивишься, но я предлагаю поспать.

– Я не ослышался? Ты предлагаешь спать, в то время…

– …как над всеми нами нависла смертельная угроза. Ты ведь это хотел сказать? Смею тебя заверить, что пять часов сна нам с тобой не помешают. Завтра будет трудный день, и силы нам ещё понадобятся, так что ложись спать и на колыбельную не напрашивайся.

Утренний разговор с директором банка получился тяжёлым.

– Вы предлагаете мне нарушить банковскую тайну нашего клиента? – краснея от негодования, переспросил синьор Помидоро.

– И не просто предлагаем, а ещё и советуем заглянуть в его банковскую ячейку, если таковая имеется, – твёрдо произнёс Гуров, глядя директору прямо в глаза.

– И это мне предлагаете Вы – начальник службы безопасности банка?

– Сейчас не до чистоплюйства, господин Помидоро, – резко ответил Гуров. – Ситуация на «объекте» критическая!

– Возможно, для Вас, господин полковник, это и чистоплюйство, а для меня вопрос чести, – холодно заметил итальянец и, гордо вздёрнув подбородок, вышел из кабинета.

– Получается, что мы друг друга не поняли, – пробормотал отставной милиционер. – Жаль!

Майор Пронин ничего не сказал, только выразительно пожал плечами.

– Придётся задействовать старые проверенные кадры, – подытожил Гуров и наконец отыскал в кармане помятую сигарету. – У тебя, майор, агентура имеется?

– Как без неё? – развёл руками Пронин. – Кое-кто до сих пор на связи.

– Тогда сделаем так: я тебе расскажу, что надо сделать, а ты уже сам исполнителя подыщешь!

Иннокентий Бессмертных вместе со своим обликом получил ещё и жизненный опыт непрожитых им лет, а также особое философское отношение к жизни, которое имеется только у лиц, обладающих бессмертием. Вероятно, поэтому он был начисто лишён чувства сострадания к людям. Он вообще редко проявлял какие-либо эмоции в общении со смертными.

– Вы же не сострадаете мошке, которая умрёт через два дня после своего появления на белый свет, – любил повторять он, когда вынужден был общаться с людьми. – Так почему же я, бессмертный, должен сострадать вам – людишкам? Для меня вы все мошки!

Исключением из правил являлись гнев и ненависть – вечные спутники его вечной жизни. Ненависть являлась генератором его смертельных идей, а гнев ко всему живому – неисчерпаемым источником магической силы.

«До чего же эти людишки мелочны в своих желаниях и по жизни суетливы, – думал он, глядя из окна своего нового кабинета на испуганно мечущихся под его взглядом рабочих. – Им жить-то всего ничего, а чего-то там суетятся, чего-то планируют, чего-то пытаются от жизни урвать. Одно слово – мошки!»

– К Вам посетитель! – голосом секретаря произнёс интерком. – Прикажите впустить?