Сказки тридевятого округа

– Если ты с одного яблока так похорошела, то что же с тобой после трёх яблок будет? – задалась вопросом Горохова. – Может и нам, девочки, на яблочную диету перейти?

Ровно через три дня на «объекте» возле входа в «Дом одиноких сердец» возник переполох, который привлёк внимание не только доктора Устименко, но даже начальника службы безопасности Малюту Скуратова.

– Ты, Лекарь, что-нибудь понимаешь? – спрашивал Малюта главврача, указывая на бригаду Тамары Гороховой, находившуюся в плотном окружении любопытствующих.

– Я не совсем уверен в своём диагнозе, – дипломатично ответил главврач, – но мне кажется, что имеет место групповой приём лекарственных средств, не прошедших полное апробирование и, вероятней всего, произведённых без надлежащего контроля Минздрава. Короче говоря – контрафакт!

– Ты это сейчас с кем гуторил? – недовольно переспросил Скуратов.

– Простите, – улыбнулся Устименко. – Я хотел сказать, что члены бригады Тамары Гороховой, включая самого бригадира, находятся под воздействием неизвестного нам лекарства или какого-то зелья, последствия которого неизвестны.

– Чего же тут неизвестного? – пробормотал Малюта. – Результат вон, как говорится, на лицо! Омолодились, туды их в качель!

– Вот это меня как раз и настораживает, – задумчиво произнёс доктор и направился в центр круга, где словно на витрине, в своих лучших платьях, стояли и улыбались хорошенькие молодые женщины. Все члены бригады помолодели минимум лет на десять, а Люся Катушкина, которая к этому времени съела уже второе яблоко, являла собой образчик женской красоты и молодости.

– Как Вы себя чувствуете? – спросил её Устименко, заглядывая ей в глаза.

– Хорошо чувствую, – почти пропела Люська, продолжая улыбаться.

– Что-то мне не нравится ваш, девушка, взгляд, – честно признался доктор. – Какой-то он у Вас отсутствующий. Вы меня видите?

– Вижу, – равнодушно ответила Катушкина и без стеснения стала ковырять в носу пальцем.

– А Вы меня помните?

– Не-а! – улыбнулась Люська и вытерла палец о подол своего платья.

– Какое сегодня число? – не отставал от неё Устименко. – Назовите сегодняшнее число!

– Не-а! – продолжала глупо улыбаться молодая девушка. – Не назову!

– Почему не назовёте?

– А не помню я! – засмеялась штукатурщица с двадцатилетним стажем, и как маленькая девочка, напевая детскую песенку, закружилась в танце.

– Хорошо-то как! Голова пустая, лёгкая! – кричала счастливая Люська.

– Вы можете назвать своё имя? – схватив девушку за плечи, почти прокричал ей в лицо Устименко.

– Не помню! Ничего не помню! – заливаясь счастливым смехом, ответила Катушкина.

– А чему Вы тогда радуетесь?

– А с чего мне плакать? – резонно поинтересовалась Люська.

– Отстаньте Вы от неё, – приятным грудным голосом произнесла хорошенькая брюнетка с лукавым взглядом и откровенным декольте, которое не столько скрывало, сколько подчёркивало наличие у молодой женщины шикарного бюста.

– Пойдёмте, доктор, лучше со мной, – произнесла она с придыханием, и Устименко с трудом, но всё-таки узнал в соблазнительнице Валентину Портянкину. – Я Вам, доктор, всё-всё объясню и даже кое-что покажу!

– Вы принимали сегодня какую-нибудь настойку, зелье, лекарственный порошок? – перебил Валентину доктор.

– Порошок, порошок, дай приму на посошок! – пропела Люська и снова закружилась в танце.

– Ну, допустим, принимали, – с приятной хрипотцой произнесла рыжеволосая красотка, отдалённо напоминающая маляршу Найдёнову. – А тебе, Лекарь, что, завидно?

– Яблоки мы ели, – пояснила Тамара Горохова и тряхнула копной русых волос. – Яблоки! А Люська всё-таки права! – засмеялась она. – У меня на душе так хорошо давно уже не было! Вот только не могу вспомнить что-то… – наморщила она лоб. – Я сегодня что-то должна была сделать, а что именно – не помню!

– Ты, девонька, сегодня должна была бригаду на работу вывести, задание от мастера получить и проконтролировать выполнение бригадой дневного плана! – сурово произнёс подошедший Малюта Скуратов. – А ты вместо всего этого второй час уже как смотрины устраиваешь!

– На работу? – удивилась яркая блондинка с осиной талией и курносым носиком. – Ты что-то путаешь, парниша! – хмыкнула она. – Посмотри на меня! Где я – Элизабет Чайкина – и где работа!

– Вы тоже яблоки ели? – спросил у неё Устименко. – Хотя можете не отвечать: вижу, что ели.

– Одно! Одно яблоко! – пояснила Чайкина. – Приём следующего яблока через три дня.

– Три дня! – пропела Люська и запрыгала вокруг Устименко на одной ножке. – Три дня! Три дня! Это я хорошо помню!

Устименко внимательно посмотрел на её ноги. – Я вижу, что размер обуви остался прежним? – спросил он у Катюшкиной, но Люська проигнорировав его вопрос, села на дорожный бордюр, и стала как веером обмахиваться подолом платья.

– Размер обуви не изменился, – ответила за неё Тамара Горохова. – Это единственное, что осталось в нашем теле неизменным. А о какой работе бородатый дядька говорил? Что-то я совсем ничего не помню!

– Вас это тревожит? – усталым голосом спросил Устименко.