Сказки цыган СССР

Ему казалось, что его три дня не было, а на самом деле уже три года прошло. Уже и дети подросли, и родители постарели. Все не знают, куда он делся. Стал парень рассказывать, что с ним произошло. А мать принялась браниться:

– Вот, прошлялся где-то три года, а сам на бога сваливает. Где ты был? Может, сидел в тюрьме? Может, с женщиной какой-нибудь спутался?

Говорит парень:

– Мама, не надо так говорить. Измени ты свой характер, потому что… – И он рассказал, в каком облике ее видел.

А она говорит:

– Как ты о своей матери отзываешься?! Я в котле варюсь?!

Говорит парень:

– Сними платок, мама. Посмотри – вот у меня твоя коса.

Сняла цыганка платок, видит: а косы-то на голове нет. Испугалась она, поняла, что правду сын говорит.

С той поры изменился характер цыганки, перестала она вредничать, совсем другой стала.

7. Обменыш {14}

В одном сибирском городке жила семья бедных цыган. Ну, и – обычное дело – в бедной семье полно детей. Муж с женой за день набегаются, домой придут – и на кровать падают от усталости. А там, где бедность, всегда дети плодятся быстрее. Вот родилась у них девочка. Она такая крикливая оказалась – целыми ночами не спит, орет, плачет. Так устала от нее мать, что хоть умирай.

– Эх, – говорит как-то раз мать, – хоть бы черт тебя забрал от меня!

Только она это сказала, видит: входит человек – высокий такой мужчина, в шляпе, в плаще. Входит он и берет ребенка на руки. Она:

– Ай-яй-яй, ты куда?!

А тот к двери идет. Тут муж с кровати соскочил.

– Что такое? Чего кричишь? – у жены спрашивает.

– Да вот, девочку нашу унесли!

– Кто унес?

Подбегает цыган, видит: девочка в кроватке лежит.

– Что ты раскричалась? Вот же она.

Ну и решили, что все это цыганке во сне приснилось.

С тех пор так и пошло: не спит девочка ночью, все плачет и плачет. Бросят ей что-нибудь; пока она жует – молчит, а прожует – снова кричать начинает.

Ну, кончим об этом говорить, а скажем о другом.

В том же городке жила еще одна семья – богатые цыгане. Был в этой семье один-единственный сын, больше детей не было. Отец – человек хозяйственный, и сына он к тому же приучал. Как-то раз говорит отец сыну:

– Ну, сынок, ты видишь, сено у нас кончается, скоро нечего будет дать ни коровам, ни овцам, ни лошадям. Давай-ка бери лошадь, запрягай, поезжай в лес. Там стог стоит. Погрузи сено и домой привези. А я пока баньку истоплю, мать пельменей сварит.

Ну, раз отец говорит, сыну слушаться надо. Оделся парень потеплей, запряг коня и поехал. Приехал он в лес, навалил сена, бастриг {15}затянул и поехал.

Ну, Сибирь есть Сибирь. Зима, холод – замерз этот парень. Но отец приучил его хозяйствовать. Как приехал домой, он сразу в дом греться не побежал, а сначала коня распряг, скотине сена дал, а только потом в дом вошел.

– Ну, сынок, – говорит отец, – хорошо, что ты приехал. А мы с матерью уже ждем тебя. Мать пельменей наготовила. Давай, сынок, пойди помойся. Пока ты париться будешь, как раз пельмени сварятся. Я скажу матери, чтобы она их в воду бросала.

Пошел сын в баню. Поддал он пару, попарился, а потом мыться начал. Голову намылил, шарит по полке – нет тазика. Вдруг слышит голос:

– Ну, вот что, Володя, или ты сейчас пойдешь домой и принесешь мне одежду матери, или ты вообще отсюда никуда не выйдешь.

Ну, понял парень, что выхода нет. Кто может еще в бане ночью говорить? Он понял, что не шутка это. Ну, что ему делать? Клянется он, божится.

– Клянусь, что я схожу и принесу одежду матери, клянусь, что вернусь, не обману!

Ну, подают ему таз. Володя таз на себя опрокинул – и бегом из бани, голым в дом заскакивает. Отец спрашивает:

– Что такое, что случилось?

Ну а ему ж надо что-то говорить, что-то придумать.

– Что-что! Баню-то рамой закрыли – вот я и угорел, вот и выскочил.

– Ну ладно, сынок. Давай одевайся!

Ну, он накинул что-то на себя, под умывальником мыло смыл.

– Садись, покушай.

Сели они, поели, попили. Отец ест, а тому еда на ум не идет. Одно на уме у паренька, что ему опять в баню идти. Раз сказал, раз поклялся, значит, надо делать. Отец выпил немножко, охмелел. Володя видит, что такое дело, и потихонечку собрал какие-то вещи матери – юбки, кофты – и пошел.

Заходит он в предбанник, видит: рука высовывается.

– Давай, – говорит голос, – а сам здесь стой.

Подает парень вещи, а сам в предбаннике стоит. Он онемел уже, ни слова сказать не может. Вот видит: выходит оттуда девушка с длинной косой, цыганка.

– Ну что, Володя, – говорит она, – хочешь живым остаться? Тогда идем домой. Скажешь родителям, что я – невеста твоя, что хочешь ты на мне жениться. А не хочешь – здесь останешься.

Опять парню деваться некуда.

– Клянусь, – говорит, – что все так будет, как ты велишь.

Заходят они в дом и падают на колени перед родителями.

Это закон такой цыганский. Он говорит:

– Отец, мать, вот ваша сноха, моя жена.