Сказки зимнего перекрестка

Она устремила вопросительный взгляд на Власера. Тот завозился в смущении.

— А почему его самого тут нет? — спросил он невпопад.

— Я решила, что пока от его присутствия не будет проку, — спокойно ответила Агнес. — К тому же, согласитесь, куда удобнее обсуждать человека в его отсутствие.

Это ей, на самом деле, было бы невыносимо обсуждать особенности Марка под его выразительным взглядом. Сколько ни оправдывай себя, цели-де у тебя самые благие, все равно как-то это выглядит… по-бабски. Однако она невозмутимо смотрела на Власера, якобы это ему она сделала поблажку. Возможно, Локруст понял, его не следовало недооценивать, но в нем она была уверена.

— Начнем, — нетерпеливо сказала она. — Власер, вы живете практически бок о бок. Что вы думаете о Марке?

Тот пожал могучими плечами.

— По делу к нему придраться вроде бы и не к чему. В общем, я думаю, он бы против любого из моих выстоял, хотя на вид хлипкий. — Он неожиданно хмыкнул. — Вот это-то и чудно. Мальчишка берет копье, которое его самого толще, и мечет его дальше, чем самый дюжий ратник. Стрелы одна к одной кладет, как бы далеко ни отодвинули мишень. Рыцарскому бою явно обучен и из седла ни разу выбит не был. Но… душу он в наше ремесло не вложит. Куража нет. То-то и странно. На военном дворе держит себя так, чтобы у старшин к нему придирок не было, и только. Будто ему интересу нет себя показать. Хотел бы я знать, на что он в самом деле способен. Если ты так умеешь, то должен был это любить, когда учился. Нельзя в такой мере овладеть искусством убивать, коли не иметь к этому… ну, некоего зуда в крови, что ли.

— А что насчет стороны света? — робко спросила Агнес, ступая на почву, где ничего не смыслила. — Не прояснилось ли что-нибудь по особенностям его воинского искусства?

Власер продолжал смотреть на крышку стола перед собой.

— Ставил я против него разных ребятишек, — сказал он. — В том числе и довольно ушлых. Так вот, никто его в пыли не вывалял, хотя у каждого из них есть секретики. Поднимется парень, и к нему: как ты меня сделал, покажи. Покажет без слов, а сунься к нему самому с этим, срежет чем-нибудь другим, столь же мудреным, и дна в этой его копилке не видать.

Странный парень, — продолжил он после паузы, полной выжидательного молчания. — Ни с кем не сошелся, и все больше молчком. Ни разу ни с кем первый не заговорил. Чужой человек, не на своем месте, уж, барышня, не обессудьте, так ребята решили.

— Они об этом сказали?

— Тут говорить не надо. Так, пока он при мне, его не трогают, но… В общем, когда он входит, разговор сам собой замирает. То ли он лучше их, то ли хуже, но что неровня — точно. Я знаю, если люди вот так одного отгораживают, то ему с ними не служить. Какая в бою надежа на человека, если ты про него всей подноготной не знаешь?

Он ухмыльнулся.

— Случай был, — пояснил для Агнес. — Не знаю, правда, как для девичьих ушек. Винну знаете? Так вот как-то раз вечерком посреди двора прицепилась она к вашему Марку. Сам не видал, рассказали. Не знаю, какой бес в девку вселился, а только приспичило ей именно его залучить. Слыхал, без денег навязывалась. Ничего удивительного, правда, он парень красивый, меж бабьем-то наверняка тоже разговоры идут. Ну, поговорили они тихонько… У нее голосок нежный, как у голодной чайки, а уж если ей поперечить, то и вовсе в ушах неделю звенит, и такой грязи она на тебя выльет, что не отмоешься. Так вот, поговорили они, и пошел Марк, куда шел, а девица осталась его глазами провожать с таким дурацким видом, что поглядеть! И улыбка у нее на лице была вроде как у блаженной. Потом уже, когда отходить начала да снова постервенела, обмолвилась кому-то, что, мол, так и не поняла, честь ей оказали или посмеялись. Говорил он-де с ней, как с королевной. Ну, уж ребята, само собой, постарались ее убедить, будто поиздевался он над ней. Но с тех пор, как она его видит, так у нее глаза делаются круглые, ото всех отодвигается, в трепет ее, как целку, бросает, и уж на коленях у себя ее тогда не удержишь. Понятно, Винна все-таки у нас лучшая девушка, так что с этой стороны ребята тоже на него озлились.

— Маленький зверек, отчаянно нуждающийся в ласковом слове, — вполголоса предположил Локруст.

— Винна-то? Ну-ну! — хохотнул Власер.

Агнес поймала себя на том, что напряженно ждала окончания истории о непотребной девке. Разумеется, если Марк — мужчина, то он имеет все сопряженные с этим права.

— Локруст, — спросила она, — ты-то что скажешь?

Маленький чернокнижник беспокойно двинул тощей шеей. Он не любил, когда к нему привлекали внимание.

— Самое главное, — сказал он, — правильно определить методологию поиска. Если мы не можем сказать, в чем Марк похож на того или другого сына той или иной страны, мы должны досконально разобраться в том, что же в нем такого странного. И какая странность в нем первична, а какие есть только следствия.