Сказочная жизнь

Позвонил Светкин муж. Сообщил имя нового спонсора Людмилы. Ну и что, ей по этому поводу в воздух лифчик бросать? Он извинился, что, конечно, человек такого уровня вне её интересов. Тут Белла засмеялась: и что у свежеиспечённых москвичей за пристрастие людей по уровням сортировать как бельё на полках в шифоньере? Натуральные москвичи живут и не выёживаются. На это и намекнула. Тогда он вроде как устыдился, и всё остальное изложил в телеграфном стиле. Эта парочка месяц назад разбилась в Испании на трассе. Сам-то туз ничего, а вот Людмилу собирали по кусочкам, мало того, что она вся как мумия в гипсе, у неё ещё травма головы. Долгое время была в коме, нет, не то чтобы между жизнью и смертью, это её медицина в транс ввела, чтобы лежала и не рыпалась. А когда её включили, она завопила: «Дети!» Поиск начали с Белоруссии, там не нашли, и по месту жительства Людмилиной мамаши и в квартире самой Людмилы не обнаружили ни детей, ни саму мадам. Так что звонок Светкиного мужа очень кстати пришёлся. А к Белле у этого богатого перца убедительная просьба сопровождать детей в Испанию и помочь Людмиле в её беспомощном состоянии. Деньги предлагают… там такие деньги, что Белла, набравшая в грудь воздух для выражения своего отношения ко всему этому, выдохнула его назад. Но поинтересовалась, где тут второе дно? Собеседник ответил ей предельно цинично и откровенно: во-первых, инцидент желательно скрыть от прессы, туз в процессе развода, и такие факты Фемиду на его сторону не потянут; во-вторых, с Людмилой у него тоже предстоит не формальный, но вполне себе фактический развод, потому что товарный вид ею утерян надолго, если не навсегда, а он не тот принц, что над гробом мёртвой царевны терпеливо ждёт. Но он не поскупится, тем более, в отличие от жены Людмила на половину достояния не претендует. Для душевного спокойствия спящей красавицы прежде всего нужны дети. Так что буквально завтра с Гимлиным начнутся переговоры.

Белла облегчённо вздохнула, но всё же нервы разошлись, и она поняла, что заснуть не сможет. Поглядела в окно, машины всё ещё у ворот. Сегодня можно детскую не охранять, едва ли Марта организует какую-нибудь пакость в присутствии посторонних. И всё равно дверь оставила приоткрытой. Уличного освещения обычно хватало на то, чтобы ориентироваться без включения ночника. Белла сбросила с кровати на кресло покрывало и только взялась за одеяло, как услышала скрип двери детской, она специально уксусом на петли капала. Как была с одеялом в руках она бросилась в коридор, влетела в детскую и набросила его на маленькую фигурку. Дёрнула одеяло на себя, опрокинув злоумышленника на пол и рухнула сверху. На визг прибежали почти все обитатели дома. Первым с фонарём здесь оказался охранник (а ведь с первого этажа бежал!), потом из соседней спальни доковыляла Мария Давыдовна и включила свет, следом прибежали шахматисты. Мария Давыдовна рявкнула:

– Что здесь происходит?

Белла неловко поднялась, откинула в сторону одеяло и сказала:

– Вот. Это Людочкина больная почка, – она кивнула на скорчившуюся на полу Марту. Потом показала на валяющуюся на полу банку. – А это ночной энурез пришёл.

– Что? – растерянно переспросил нетрезвый Гимлин.

– Пацаны всегда на Людину кроватку писают, – сказал проснувшийся Рома. – Это секрет.

– Это подлый секрет, Рома, – сердито ответила ему Белла. – Люда, иди ложись на мою кровать. Только одеяло прихвати, а то моё, видишь… в Мартиной моче.

Марта зарыдала, растолкала толпящихся у дверей и убежала к себе. Люда скомкала одеяло, прижала его к животу и встала рядом с Беллой, не решаясь выйти вслед за Мартой.

– Ишь, какой одуванчик, взъерошенный ветром негодования, – сказал с пьяным умилением гость Белле. Потом повернулся к другу. – У тебя, Лёвка, в семье дедовщина как в армии.

– Бабовщина, – поправила его Белла. – В этой семье властные женщины и слабые мальчики, податливые на всё плохое.

– А почему вы взрослым не объяснили, что всё так скверно?

– Пыталась. Не верят. А сама я росла в чужом доме, поэтому зверею, когда при мне издеваются над ребёнком. Извините за прерванную партию. Спокойной ночи!

Ни свет ни заря её разбудил Лев Михайлович. Белла накинула халат и вышла в коридор:

– Что?

– Марта пыталась покончить с собой.

Белла повернулась к её двери. В комнате у постели Марты сидела заплаканная Мария Давыдовна, двое сотрудников «Скорой помощи»: одна что-то писала за столом, другая копалась в чемоданчике. Она тихо спросила их:

– Что-нибудь типа таблеток от поноса?

– Ну… почти, – усмехнулась та, что за столом.

– Штуки три?

– Две.

– Умная девочка.

– Прекратите, – взвизгнула старуха. – Довели бедного ребёнка!

– И чем же довели её, интересно? Не дали поиздеваться всласть над маленькой девочкой?

– Белла Родионовна, не надо, – попросил её  Гимлин.

– Нет уж, давайте выясним отношения до конца, иначе зачем я здесь? При медиках будем или можно их отпустить?

Гимлин пошёл медичек провожать. Вернулся почти бегом:

– Ну?

– Лёва, гони её!

– Мама, ты всё поняла? Тебе объяснять ничего не надо? А я в растерянности. Говорите, Белла Родионовна!