Сказочница

Поворачиваюсь лениво, дабы соизволить взглянуть на «вещицу». Блин! И пулей вылетаю из ложа любви и разврата.

— Это лифчик. Дай-ка!

Черт, где-то же было остальное? Где же?

— Вижу что-то под кроватью, — бормочет девушка и хихикает. Черт! Из-под кровати извлекаю один чулок. Куда мог исчезнуть второй? А, пардон… Второй на мне. Нижняя часть гарнитура на письменном столе. КАК? Как они там очутились?! Осталось за малым: найти сарафан, который как в воду канул.

— «Даже брюки, даже брюки ускакали от меня»… — бормочу едва слышно, но у горничной слух идеальный.

— Что, простите?

— Ничего. Я просто думаю вслух.

Теперь она будет меня считать не только бесстыдницей, но и сумасшедшей в придачу. Хорошенькое сочетание…

Между тем следов сарафана в спальне обнаружено не было. Интересно, будет ли уместно попросить ее принести мне что-нибудь из одежды? Задумчиво рассматриваю спину горничной, копошащейся у кровати. И снова слышу хихиканье. Что на этот раз?

С довольной ухмылкой мне протягивают бумажку. «Не исчезай никуда, моя сладкая. Дождись меня здесь, пожалуйста. Целую». Она-то чего радуется? Прячу записку в кулаке и с независимым видом интересуюсь:

— А что у нас насчет обеда?

— Ужин вам через пятнадцать минут подадут.

Я что до ужина продрыхла? Беда, Незнайка, беда… Мы, кажется, проспали обед… Или как там кричал незабвенный Пончик? С таким нерегулярным питанием от меня скоро кожа и кости останутся…

Нет, не буду я у нее спрашивать про одежду. И без того ситуация неловкая. От греха подальше прячусь в ванной. Ну, не то что бы прячусь, но совмещаю полезное с приятным. А именно: привожу себя в порядок, скрываясь от любопытной и наглой прислуги.

Умылась, оделась… Хм, ну как оделась? Нижнее белье и простыня. Кир — свин. Точно, он платье спрятал. И главное, «не исчезай». Куда я исчезну в одних трусах? Нет, чисто теоретически, можно было бы метнуться домой и прихватить еще что-нибудь из своего пражского гардероба, но как-то подустала я от путешествий. Так что ограничусь простыней, замотанной на манер тоги.

Когда за дверью стало тихо, я рискнула покинуть свое убежище. Кому сказать! Прячусь от какой-то нахалки в туалете. А все красавчик виноват… Зажмуриваюсь до кругов перед глазами, пытаясь выбросить из головы стыдные воспоминания. Боги! Что я творила… А говорила, что? Ох, как теперь в глаза-то ему смотреть?..

Спустя заявленные 15 минут в спальне появился поднос с обещанным ужиным. Хватаю все и устраиваюсь на подоконнике. Вид отсюда открывается удивительный, потому что солнце садится за город, заливая его светом, как кровью.

Я в Белом Городе в третий раз, но только сейчас впервые увидела, что происходит за стенами замка, и поняла, почему этот город называют Белым. А еще расстроилась немножко. Так красиво! Столько интересного всего, а у меня на все времени нет. Чарусы эти, короли, опасности, интриги… А хочется простой спокойной жизни.

Н-да, на меня не угодишь: то я рыдаю из-за того, что в моей жизни ничего не происходит, то сокрушаюсь по поводу чрезмерной событийности бытия. В общем, в очередной раз убеждаюсь в правоте выражения «Будьте осторожны в своих желаниях, они имеют свойство сбываться». Вздыхаю грустно и слышу, что снова скрипит дверь. И вслед за скрипом минутная тишина, а потом возмущенное:

— Я так и знал!!!

Испуганно выглядываю из-за шторы и вижу возмущенного Кира.

— Что случилось?

Он резко оборачивается ко мне:

— Ты тут?.. Извини, я подумал, что…

— Что я исчезла? — улыбаюсь и с подоконника спрыгиваю. — Куда я исчезну, если ты мое платье спер?

— Не спер, а стратегически спрятал… — тоже улыбается. И еще смотрит на меня странно. Мне от этого взгляда совсем неловко стало. Что я, как девочка, честное слово! Я же взрослая женщина. Надо вести себя по-взрослому. Наверное, именно поэтому я прячу глаза и, пытаясь скрыть смущение, бормочу:

— А меня тут в краску все вгоняют.

— Кто? — он подходи ко мне и обнимает за талию. Вот так чувствую себя гораздо лучше.

— Горничная… — закидываю руки красавчику на шею, встаю на цыпочки и с легким поцелуем шепчу ему в губы:

— Привет.

Было ли в планах соблазнение красавчика? Врать не буду — желание точно было. А вот насчет остального… В конце концов, надо же нормально поговорить. Поэтому, когда ласковые руки стали стаскивать с меня мою импровизированную тогу, я схватилась за края простыни и выдохнула:

— Подожди!

— Почему? — Кир замер и посмотрел на меня недоверчиво.

— Давай… не сейчас, — хорошо, что в комнате залитой красным светом не видно моих пылающих ушей. Ведь совершенно точно нет причины смущаться, а все равно.

— Если ты настаиваешь, — демонстративно тяжело вздыхает и губами по моим губам проводит. Так нежно.

— Кир! Нам же поговорить надо!

— Все самое важное ты уже сказала, — и улыбается так довольно, что я… ну, да, разозлилась, если честно. — Не злись, не будем об этом говорить, если ты не хочешь.

Не то что бы я не хотела, но не говорить же ему, что как раз я не услышала того, что он…

— Когда я говорила про Изначальный мир, я не врала.