Сказы, притчи, песни (СИ)

– А почему ты голая?

– Тебя ждала, любимый, ты так решил, чтоб здесь тебя встречала я в раздетом виде.

Я попытался вспомнить, когда я так решил…

– Когда было тебе двадцать лет.

– А-а-а! – я вспомнил, – но почему ты слушала меня.

– Потому что люблю!

– А платье где?

– Там, – она рукой махнула.

– Так одевай!

– Не буду. Здесь тепло всегда, ты так решил, да и чё я при тебе то одеваться буду. Опять исчезнешь, а я и налюбиться не успею. Лучше раздевайся сам.

– Ну ты и наглая, – я удивился, но рад был очень, что Любушка мене в любви призналась. Мне не верилось, что женщины и девушки бывают вот такие, все прихоти везде и всюду исполняют.

– Так не бывает, Любушка, не верю я, что рай найти возможно.

– Рай нет… а то, что выше рая, можно. Мы всегда находим и всегда теряем.

– Но почему?

– Сам же сказал когда-то, что идём, а надо просто быть.

– А здесь мы на Вершине? И кто ты, вообще? Почему всё знаешь, а я нет?

– Потому что сознание земное застилает память. То что фантазией казалось, и не фантазия совсем. В Беспредельности есть всё, а не только то, что было, есть и будет. А на Вершине мы? Как только ты спросил об этом, так и Вершину потерял.

Я понял, что мы проходим вечно через Вершину, что Истиной зовётся… находим и теряем вновь, и это люди называют жизнью.

– Я помню, здесь меня Огонь зовут, но…

– Опять ты сомневаешься, вот потому не можешь полностью себя узреть. Вспомни, как в двадцать лет проворен был в своих фантазиях.

– А почему сейчас так скован?

– Потому что думаешь, что есть добро и зло и меряешь по этим меркам. Например, считаешь, что если я раздета, то это стыдно быть должно, а раз мене не стыдно, значит наглая… вот так во всём цепочка создаётся.

Я головой встряхнул, будто сбросил груз какой-то и вспомнил свои фантазии, когда мне было двадцать лет.

– Выходит, ты одна здесь обитаешь, ведь я не создавал других существ? Каким же эгоистом был.

– Нет, не одна. Я то ведь тоже существую. И почему решил, что это ты создал меня? Может я тебя?..

Но я её не слушал, так как знал, что так и есть, сначала всё в мыслях создаётся и только после в мире материи трёх измерений проявляется, как завершенье в действии, как замыкание цепи. Я знал, что мысль первична, жизнь человека на Земле лишь следствие, осадок мысли, как для грозы громоотвод.

Я нежно Любушку обнял, к себе прижал. Тело было мягкое и нежное!.. руку положил на грудь, почувствовал блаженство в сердце. Не знаю почему, но больше всего во всех мирах любил прикосновение такое. Интересно!.. когда успел раздеться?.. голый оказался… а может был, только раньше не заметил. Я знал, что буду делать всё, что захочу и всё прекрасно будет, потому что нет здесь двойственности, нет добра и зла, нет того, чего нельзя, но и того, что можно, тоже нет. Здесь даже радости не существует отдельно от меня, да и любви. Здесь Любушка и есть сама любовь. Как просто всё!.. если я скажу, что я есть, то исчезаю сразу, если говорю, что я люблю, то исчезает Любушка моя. Здесь не думать, не говорить, не жить… здесь ничего не надо, тогда всё обретаешь. Я потерял себя, в любви купался, радовался в радости и целовал Любавушку свою, точнее поцелуй её. Исчезло всё. Она исчезла, я исчез, планета, небо, солнце, звёзды, осталась лишь и… боль в боку?.. но почему?

…………………………………………..

– Я медленно открыл глаза. Болела голова, в ней будто кто отстукивал морзянку – «…и ты начал описывать и кончилось блаженство…»

Много о Любви!

Автор Яросвет - 24 сентября, 2009  |  Просмотров: 164

Все о любви, а я чё рыжий что ли? Решил объединить и дать свою версию.

На мягкой подстилке из свежескошенной травы лежала молодая женщина. Глаза были закрыты, но она не спала. На губах застыла лёгкая улыбка. Высоко в небе ярко светило солнце, жгло полуденным зноем всё вокруг, но женщина не пряталась от лучей солнца, а напротив, подставляя себя ему, как бы случайно оголила бёдра, приподняв подол лёгкого платья. Груди женщины также были полуобнажены. Всё тело выражало красоту, силу и… какое-то ожидание. Время от времени налетал тёплый, даже горячий ветер, и, потрепав её тёмно русые волосы так же быстро исчезал в глубине лесной чащи, теряясь в кронах вековых деревьев.

И опять всё замирало в оглушительной тишине палящего солнца, в каком-то торжественном ожидании чего-то неестественного, но прекрасного. И только лёгкое колыхание воздуха напоминало о жизни и в то же время таинственностью её проявления прессовало само время в одно мгновение, равное целой вечности, в мгновение, которое ни когда не начинается и ни когда не кончается, потому что оно есть то единственное, что есть… вообще.

И в этом «единственном есть» лежала полу обнажённая женщина, завершая своим существованием картину преддверия рождения нового мгновения-вечности.