Скелет из пробирки

Но договорить он не успел, потому что Люба притащила шампур, Мария Григорьевна подошла к зятю и стала говорить:

– Вот так, по волокну нанизывай, а не поперек! Раздался вскрик парня:

– Ой!

– Люба, – засуетилась теща, – скорей неси аптечку… Все захлопотали вокруг Игоря, одна Ксюша продолжала машинально нанизывать свинину. Ей было очень любопытно, что же такое знает Игорь, если Мария Григорьевна, женщина властная и не слишком любвеобильная, принялась обхаживать зятя? Неужели он разузнал про Боярских какую-нибудь гадость? Ксюша, от души не любившая ни тетю Машу, ни Любу, с удовольствием бы похихикала над их тайнами. Девушке очень хотелось расспросить парня, но, как назло, Люба словно приклеилась к мужу и ни на секунду не оставляла его в одиночестве.

– Ну а потом он умер, – вздохнула Ксюша, – я была в шоке! Говорили, что заразился столбняком, впрочем, точно не знаю, но зато абсолютно уверена в другом: Игорь не любил мою двоюродную сестру, женился на ней по расчету.

– Это вы зря, – я решила слегка разозлить Ксюшу. Давно заметила: стоит человеку выйти из себя, как он начинает выбалтывать все, что можно и нельзя.

– Вовсе не зря, – вскипела девушка, – именно по расчету!

– Господи, что же было у Любы?!

– Всего полно, – затараторила Ксюша, – квартира, машина, дача, денег немерено, уж не знаю, как их тетя Маша зарабатывала! Был расчет, а любовь отсутствовала.

– В вас говорит сейчас ревность!

– Да мне наплевать давно на Игоря, – взвилась она, – пережито и забыто, только что же это за любовь такая, если спустя две недели после свадьбы к другой бегаешь?

Глава 19

– Что вы имеете в виду? – насторожилась я.

– То самое! – торжествующе воскликнула Ксюша. – Любовница у него была.

– Откуда такие сведения?

Ксюша отбросила упавшую на лоб легкую прядку волос.

– Знаете, кем работала моя мама?

– Нет.

– Она заведовала архивом, где хранились всякие документы, посвященные Великой Отечественной войне. А Игорь учился на историческом факультете. Мы с ним познакомились у мамочки на работе.

Ксюша сидела у Софьи Николаевны в кабинете, когда в комнату, вежливо постучавшись, вошел красивый, высокий парень и сказал:

– Меня прислали из общего читального зала, говорят, что не могут выдать без вашего особого разрешения папку с грифом "А".

– Документы, хранящиеся под грифом "А", доступны только исследователям из профессорского зала, – спокойно пояснила Софья Николаевна. – Студентам мы их не показываем.

– Почему?

– Таковы правила!

– Это же безобразие, – принялся возмущаться парень. Ксюша, поняв, что разговор грозит затянуться, встала:

– Мам, я пойду в буфет, кофе выпью.

– Конечно, ступай, – кивнула Софья Николаевна. Ксюша побежала на первый этаж, купила эспрессо и принялась бездумно глазеть в окно.

– Ваша мама, как линия Маннергейма, – раздалось за спиной. – Неприступна и непробиваема!

Ксения подняла голову. Около столика улыбался тот же красивый парень.

– Невозможно было упросить ее! Вы хоть не так суровы? Можно рядом кофе выпить?

Ксюша кокетливо прищурилась – юноша понравился ей с первого взгляда.

– Присаживайся. Будешь хорошо себя вести, упрошу маму пустить тебя в профессорский зал.

– Правда? – обрадовался студент и устроился за столиком.

Так начался их роман. Естественно, Ксюша похлопотала за кавалера, а Софья Николаевна ради дочки пошла на мелкие нарушения. Игорь и впрямь получил временный пропуск в зал, где работали доктора наук, а вместе с ним и допуск к нужным архивным документам, до которых было не добраться другим людям, не имеющим на руках соответствующего диплома.

Потом уже, когда их отношения окончательно рухнули, Ксюше в голову закралась неожиданно нехорошая мысль: что, если она никогда и не нравилась Игорю? Вдруг парень затеял знакомство, чтобы посредством любовницы добраться до нужных бумаг?

После смерти Софьи Николаевны Ксюша изредка продолжала забегать в архив. Там, в читальном зале, работала ее подружка Оля Мазаева. Спустя две недели после свадьбы Любы Ксюша в отвратительном настроении приплелась в бумагохранилище, желая выплакаться у Ольги на груди Но подружка оказалась занята.

– Иди пока подыми, – велела она Ксюше.

В архиве очень тщательно соблюдали правила противопожарной безопасности, да и нельзя иначе поступать в помещении, под завязку набитом бесценными бумагами, которые могут в мгновение ока вспыхнуть, словно отлично просмоленный факел. Поэтому курильщиков тут загнали в самый темный угол подвала, оборудовав там специальный отсек. Посетители старались лишний раз не заглядывать в курилку. Во-первых, предварительно следовало сдать бумаги, а во-вторых, в подвале было очень неуютно, под потолком мерцала тусклая двадцатипятиваттная лампочка, и попасть в курилку можно было только через узкий, длинный, правда, ярко освещенный коридор, где стояли ящики с песком, огнетушители и бак с водой.

Ксюша потопала в подвал, протиснулась между средствами для тушения пожара и уже собралась шагнуть в тесное, задымленное помещение, как услышала хорошо знакомый голос Игоря:

– Ну, малыш, чуть-чуть потерпеть осталось!

– Зачем же было жениться? – всхлипнул тонкий девичий голосок.