Скелет в шкафу

– А может, и нарочно, – ответила она так же тихо. – У большой политики свои законы.

Она отошла к двери, из окна видно, что внизу в лагере уже полно живописных боевиков, все стараются выглядеть пострашнее, оружием обвешаны, как новогодние елки игрушками, пять «Хаммеров», на двух установлены американские крупнокалиберные пулеметы, там же ящики с патронами.

Зато как-то растворились или ушли с Левченко солдаты и офицеры российского контингента. Я прислушивался к разговорам внизу, по лицу Ингрид понял, что не понимает ни слова.

На этот раз не просто боевики, а настоящие, как мы считаем, в том смысле, что не местные, а откуда-то из родных земель халифата, романтики, пошли воевать, чтоб земли России халифу отдать.

– Побудь здесь, – сказал я тихонько. – Теперь, пока здесь заложница, нам отсюда нельзя.

– Только с нею, – согласилась она.

Я осторожно вышел, в коридоре стоит десантник с автоматом наперевес. Я прикрыл за собой дверь, морпех из тех, кто прибыл тогда на помощь вместе с Левченко.

– Заложница, – спросил я, – в безопасности?

Он торопливо кивнул.

– Да, в полной!

– Я хочу с нею повидаться, – сказал я.

Он покачал головой.

– Сейчас нельзя.

– Почему? – спросил я. – Она что, спит? Сейчас еще день. Заболела?

Он потряс головой.

– Нет-нет. С нею все в порядке.

– Тогда где она? – спросил я и продолжал смотреть ему в глаза немигающим взглядом. – Парень, я профессор нейрофизиологии! Сразу вижу, когда кто врет. И даже понимаю, почему… Тебе так приказали, верно? А майор Левченко увез заложницу, чтобы перепрятать понадежнее… Верно? Ну вот ты и сказал. Язык дан для того, чтобы скрывать мысли, но мимику создал дьявол, а она раскрывает все секреты.

Он остался, несчастный и понурившийся, а я быстро пошел по коридору, присматриваясь и прислушиваясь. Снизу голоса доносятся громче, я поискал, куда нырнуть, здесь хрен где спрячешься, вздохнул и пошел быстрым деловым шагом.

Двое боевиков с автоматами на груди скользнули оценивающими взглядами, но раз я не выказал ни малейшего замешательства, а пру прямо, поспешно посторонились, а я спустился на этаж, справа и слева коридор идет в полтора раза шире, двери в стене расположились по-военному в равных промежутках, металлические, с кодовыми замками.

Здесь я уже ощутил неуверенность, а со спутника не посмотришь, вообще вай-фая нет, пичалька, но когда навстречу попался боевик, чем-то смахивающий на мордовского тракториста, я сказал требовательно:

– Стой! Отвечай быстро, в какой комнате поместили спасенную от противника заложницу? Женщина такая…

Он сказал торопливо:

– Это этажом ниже! Я ей только что ужин относил!

– Она здесь? – переспросил я. – Еще не увезли?

– Нет, – поклялся он испуганно, – конечно, здесь…

– Непорядок, – сказал я громко и с возмущением. – Ладно, иди! Я разберусь.

Он с облегчением заспешил дальше, я отыскал лестницу вниз, но когда был уже на середине, сверху раздался голос:

– Вот вы где, профессор!.. Поднимайтесь сюда, дело срочное.

Лейтенант Багрянцев на ярусе выше машет рукой, но улыбка недобрая, я быстро прикинул разные варианты, однако с ним двое десантников, что сразу бросились ко мне, а я сказал мирно:

– Да, конечно. А то я что-то заскучал там.

Боевики расступились, давая мне дорогу, и пошли за спиной. Багрянцев сказал с укором:

– Что же вы так?.. Здесь военная база, нельзя так вот…

– Да возжелалось пройтись, – сообщил я. – Как ученому, мне все интересно.

– Нельзя, – отрезал он. – Прошу вас вернуться в свою комнату. Ах, у вас еще нет?.. Хорошо, тогда… Тахир! Возьми двух человек и отведи этого товарища в двадцать девятую комнату.

Словно из ниоткуда появился широкий в плечах боевик, настольно темнокожий, что похож на уроженца Африки, хотя, возможно, всего лишь таджик из горных районов.

– Есть, – ответил он четко, вскинул руку, подав некий знак пальцами, и к нам подбежали двое с зелеными повязками на головах, тоже смуглые, как головешки. – Прошу вас…

Я кивнул, не драться же здесь, и пошел с ними, вроде бы свободный, но все трое смотрят так, что сделай я неверный шаг, тут же набросятся, скрутят в бараний рог и потащат уже силой.

Двадцать девятая комната на первом этаже, крохотная, минимум необходимой мебели, окон нет, что и понятно, две яркие лампы.

Я прошел на середину комнаты, повернулся, боевики отошли друг от друга в стороны, стволы их автоматов смотрят мне в живот.

Тахир сказал резко:

– Пистолет сдайте. Посторонним нельзя.

– Это мое личное, – запротестовал я.

Он молча сделал шаг вперед и требовательно протянул руку ладонью верх. Я с горестным вздохом вытащил пистолет и опустил ему на ладонь. Он тут же сунул его за пояс, даже не подумав потребовать снять пояс с кобурой.

– Ждите, – велел он. – Это секретный лагерь, вы должны понимать, тут строго.

– Понимаю, – ответил я.

Они ушли, плотно закрыв за собой дверь, но по коридору прозвучали шаги только четырех ног, а это значит, одного из боевиков оставили охранять эту дверь.