Схизматрица (сборник)

По двору раскатилось эхо одинокого выстрела. Голова Джебе дернулась назад, и сам он рухнул рядом с Туанеттой.

Райс рывком повернулся вправо. В воротах ангара стоял ди-джей Паркер. В руке у него поблескивал «вальтер».

— Не бери в голову, Райс, — Паркер направился к застывшей группе. — Это ж только спецназовец, невелика потеря.

— Ты убил его!

— Ну и что? — Паркер обнял Моцарта за хрупкие плечи. — Вот он — мой мальчик! Месяц назад я переслал пару его новых мелодий домой. И знаешь, что? Мальчишка теперь пятый в рейтингах «Биллбоурд»! — Паркер заткнул пистолет за пояс. — И пулей идет вверх!

— Ты дал ему Зеленую Карту, Паркер?

— Нет, — ответил Моцарт. — Это была Сазерлэнд.

— Что ты с ней сделал?

— Ничего! Клянусь тебе, мужик, ничего! Ну может, дал ей то, что она хотела увидеть. Сломанного человека и все такое, понимаешь? Ну того, у которого украли его музыку, саму его душу. — Моцарт закатил глаза. — Она дала мне Зеленую Карту, и все равно… В общем, она не справилась с чувством вины. Остальное ты знаешь.

— А когда ее поймали, ты испугался, что нас не эвакуируют? И решил втянуть в это меня! Ты заставил Туанетту сдать меня масонистам! Это все твоих рук дело!

Как будто услышав свое имя, Туанетта слабо застонала на бетонном пороге. Райсу было наплевать на синяки, грязь, прорехи в джинсах — все равно она самая потрясающая женщина, какую он когда-либо видел.

Моцарт пожал плечами.

— Я был когда-то вольным каменщиком. Пойми, мужик, они совсем не крутые. Я хочу сказать, все, что мне надо было — это бросить пару намеков, и гляди, что получилось, — он небрежно махнул в сторону побоища. — Я знал, что ты как-нибудь от них свалишь.

— Нельзя так просто использовать людей!

— Да? Не морочь мне голову, Райс! Вы проделываете такое в каждом времени! А мне нужна была эта осада, чтобы Реальное Время нас отсюда вытащило! Господи, я не могу ждать пятнадцать лет, чтобы попасть в будущее! История говорит, что через пятнадцать лет я — труп! Я не хочу помирать на этой свалке! Мне нужна своя студия звукозаписи!

— Забудь об этом, приятель, — отозвался Райс. — Когда в Реальном Времени узнают, что ты здесь натворил…

— Отвали, Райс, — расхохотался Паркер. — Речь идет о Первой Десятке. Не о каком-то там бросовом нефтяном заводике. — Он покровительственно взял Моцарта под руку. — Послушай, малыш, пора в туннели. У меня есть кое-какие бумаги, которые тебе надо подписать.

Солнце село, но тьму разгоняла мортира, посылающая один за другим ядра на базу и город. Райс стоял, оглушенный грохотом, а ядра отскакивали от нефтяных резервуаров, не причиняя им ни малейшего вреда. Потом он покачал головой. Время Зальцбурга вышло.

Забросив на плечо Туанетту, он побежал в сторону туннелей.

Маленький волшебный магазинчик

Юные годы Джеймса Эбернати были отмечены рядом зловещих знамений.

У его отца, служившего в Новой Англии таможенником, были художественные наклонности. Свои альбомы для эскизов он заполнял бесчисленными рисунками замшелых пуританских надгробий и новеньких китобоев из Нантакета. Днем он сортировал тюки с импортным чаем и ситцем, а по вечерам, прихватив с собой сына, отправлялся на встречу со своими просвещенными друзьями. Они пили портвейн, ругали своих жен и издателей и угощали Джеймса липкими ирисками.

Отец Джеймса исчез во время одной из своих прогулок, когда он делал зарисовки знаменитой вермонтской Большой Каменной Головы. Нашлись только его ботинки.

Мать Джеймса, овдовевшая, с маленьким сыном на руках, вышла в конце концов за крупного волосатого мужчину, жившего в своей полуразвалившейся усадьбе где-то в северной части штата Нью-Йорк.

Вечерами семья принимала участие в общественной жизни соседнего городка Олбени. Там отчим Джеймса разглагольствовал о политике перед своими приятелями из Национальной Анти-Масонской партии. В это время наверху его мать садилась с подругами вокруг столика для спиритических сеансов, чтобы поболтать с выдающимися покойниками.

Постепенно масонские заговоры стали все сильнее заботить отчима Джеймса. Семья перестала появляться в обществе. Все гардины были плотно задернуты, а домочадцы получили строжайшее указание глядеть в оба и не прозевать появления в городе одетых в черное незнакомцев. Мать Джеймса исхудала и побледнела. Часто она целыми днями расхаживала по дому в одном халате.

Однажды отчим Джеймса прочитал им вслух газетную заметку про ангела Морони, откопавшего поблизости золотые таблички с подробным описанием библейской истории индейцев – строителей пирамид. К концу чтения статьи голос отчима начал дрожать, а взгляд стал совсем диким. Этой ночью в доме были слышны приглушенные вопли и остервенелый стук молотка.

Утром юный Джеймс застал отчима внизу, сидящим у камина в одной ночной сорочке. Он выпивал одну чайную чашку бренди за другой и рассеянно сгибал и разгибал руками железную кочергу.