Схороните мое сердце у Вундед-Ни

Далеко на Западе большинство племен были слишком малочисленны, раздроблены или слабы, чтобы оказывать какое-либо серьезное сопротивление. Модоки из северной Калифорнии и южного Орегона, числом менее тысячи человек, защищали свои земли партизанскими методами. Кинтпуаш, которого жители Калифорнии называли Капитаном Джеком, в 1860 г. был еще юношей; испытания, через которые ему предстояло пройти, став вождем, ожидали его через двенадцать лет.

Индейцы неперсе (к северу от модоков) жили с белыми в мире с тех самых пор, как в 1805 г. Льюис и Кларк прошли через их земли. В 1855 г. индейцы одного из кланов племени уступили свои земли Соединенным Штатам под поселения и согласились жить в пределах большой резервации. Другие группы племени продолжали скитаться между горами Блу-Маунтинс в Орегоне и горами Биттеррут в Айдахо. Поскольку земли на северо-западе было много, индейцы неперсе полагали, что ее всегда будет вдоволь и для белых людей, и для индейцев. Хейнмоту Туялакету, позже известному как Вождь Джозеф, в 1877 г. предстояло сделать роковой выбор между миром и войной. В 1860 г. ему было двадцать лет, он был сыном вождя. В Неваде, стране пайютов, будущему мессии по имени Вовока, оказавшему впоследствии недолгое, но сильное влияние на индейцев Запада, в 1860 г. было всего четыре года.

В течение последующих тридцати лет этим и многим другим вождям предстояло войти в историю, стать легендой. Их имена должны были стать не менее известными, чем имена тех, кто пытался их уничтожить. Большинству из них - и старым и молодым - предстояло погибнуть задолго до того знаменитого дня, когда в декабре 1890 г. под Вундед-Ни пришел конец свободе индейцев. Теперь, спустя сто лет, в век, не знающий героев, они, возможно, превосходят своим героизмом всех американцев.

II. ДЛИННАЯ ТРОПА НАВАХОВ

Когда были живы наши отцы, до них дошел слух о том, что американцы переходят Великую реку и идут на Запад... Мы слышали о ружьях, о порохе и свинце: сначала о кремневых ружьях, потом о капсюльных, а теперь - о карабинах. Первый раз мы увидели американцев около Коттон-Уоша. Мы воевали с мексиканцами и с индейцами пуэбло. Мы угоняли у мексиканцев мулов, и у нас было много мулов. Американцы приходили торговать с нами. Когда американцы пришли в первый раз, мы устроили большую пляску, и они плясали с нашими женщинами. Еще мы торговали.

Мануэлито, из навахов

Мануэлито и другие вожди навахов заключали с американцами договоры. "Потом солдаты построили здесь форт, - вспоминает Мануэлито, - и прислали к нам человека для переговоров, он советовал нам хорошо себя вести. Он говорил, что мы должны жить в мире с белыми и выполнять свои обещания. Они записали эти обещания, чтобы мы всегда о них помнили".

Мануэлито старался выполнять обещанное в договорах, но, когда пришли солдаты, сожгли его хоганы и перебили его скот только потому, что несколько буйных молодых навахов что-то там натворили, он рассердился на американцев. Мануэлито и его люди прежде были богаты, а солдаты сделали их нищими. Чтобы снова стать богатыми (ricos), они вынуждены были совершать набеги на живших к югу мексиканцев, за что мексиканцы звали их lfdrones - ворами. Дело в том, что сами мексиканцы издавна совершали набеги на навахов и похищали у них детей, чтобы сделать из них рабов, а навахи издавна в отместку совершали набеги на мексиканцев.

После того как американцы пришли в Санта-Фе и назвали эту землю Новой Мексикой, они стали защищать мексиканцев, поскольку те сделались американскими гражданами. У навахов не было гражданства, потому что они были индейцами, и, если теперь они совершали набег на мексиканцев, солдаты тотчас устремлялись в страну навахов, чтобы покарать их как грабителей. Все это приводило в ярость и замешательство Мануэлито и его народ, ведь они знали, что во многих мексиканцах течет индейская кровь, и тем не менее солдаты никогда не спешили наказывать мексиканцев за кражу детей навахов.

Первый форт, построенный американцами на земле навахов, был расположен в зеленой долине у входа в каньон Бонито. Они назвали его форт Дифайенс и пустили своих коней на пастбище, издавна облюбованное людьми Мануэлито. Вождь солдат сказал навахам, что эти выгоны принадлежат форту, и приказал им держать свой скот подальше. Но запретные луга не были огорожены, и навахи не могли помешать своим животным забредать на них. Однажды утром из форта выехала рота солдат верхом и перестреляла всех животных, принадлежащих навахам.