Схороните мое сердце у Вундед-Ни

Мой народ никогда первым не брался за лук, никогда первым не стрелял из ружья в белых. На границе меж нами случались неприятности, и тогда мои юноши собирались на пляску войны. Но мы не были зачинщиками. Это вы послали первого солдата, наш воин был вторым. Два года назад я подошел к этой дороге, следуя за бизонами, чтобы у моих жен и детей щеки были округлы, а тела теплы. Но солдаты стали в нас стрелять, и с той поры не прекращается шум, подобный шуму грозы, и мы не знаем, куда нам идти. Так было на реке Канейдиан. Но не единожды нам суждено было плакать. Солдаты в синей одежде и юты являлись среди ночи из тьмы и покоя и вместо лагерных костров зажигали наши вигвамы. Вместо того чтобы охотиться на дичь, они убивали моих юношей, и воины племени коротко обрезали свои волосы в память о мертвых. Так было в Техасе. Солдаты принесли скорбь на наши стоянки, и мы вступили в бой, подобно бизонам, защищающим своих коров. Где бы нам ни попадались солдаты, мы убивали их, и их скальпы висели в наших вигвамах. Команчи не слабы и не слепы, как щенки семи дней от роду. Они сильны и дальнозорки, как взрослые кони. Мы вышли на дорогу белых и пошли по ней. Белые женщины плакали, а наши женщины смеялись. Но кое-что из того, что вы сказали, мне не по душе. Ваши слова вовсе не сладки, как сахар, они горьки, как тыква. Вы сказали, что вы хотите разместить нас на землях резерваций, построить нам дома и сделать для нас лечебные вигвамы. Мне не надо этого. Я родился в прерии, где ветру вольно и ничто не застит солнечного света. Я родился там, где нет изгородей и где всё и вся дышит вольно. Я хочу умереть на просторе, а не среди стен. Я знаю каждый ручей и каждый перелесок между реками Рио-Гранде и Арканзас. Я жил и охотился на всей этой земле. Я жил, подобно моим отцам, жившим до меня, и, подобно им, я был счастлив. Когда я был в Вашингтоне, Великий Белый Отец сказал мне, что все земли команчей принадлежат нам и что никто не помешает нам жить на них. Так почему же вы просите нас оставить наши реки, и наше солнце, и наш ветер и хотите, чтобы мы поселились в домах? Не просите нас променять бизонов на овец. Юноши, слышавшие об этом, опечалились и разгневались. Не говорите больше об этом… Если жители Техаса будут держаться вдали от моей страны, возможно, будет мир. Но та земля, на которой вы уговариваете нас жить, слишком мала для нас. Техасцы отняли у нас те земли, где трава растет гуще всего и где лес — самый лучший. Если бы эти земли сохранились за нами, мы могли бы поступить по вашему совету. Но теперь слишком поздно. Землей, которую мы любили, владеет белый человек, и наше единственное желание — брести по прерии, пока мы не умрем.

Парра-Ва-Семен (Десять Медведей), из ямпарика-команчей