Схороните мое сердце у Вундед-Ни

Мы никогда не делали белому человеку ничего дурного и теперь не собираемся делать… Мы хотим быть друзьями белого человека… С каждым днем бизонов все меньше. Несколько лет назад было еще довольно антилоп, но теперь и они в редкость. Когда бизоны и антилопы вымрут, мы станем голодать; захотев есть, мы пойдем в форт. Ваши юноши не должны стрелять в нас; едва завидев нас, они стреляют, и мы стреляем в них.

Тонкахаска (Высокий Бизон) — генералу Уинфилду Скотту Хэнкоку

Или женщинам и детям не свойственна робость в отличие от мужчин? Воины-шайены бесстрашны, но разве вы никогда не слыхали про Санд-Крик? Ваши солдаты подобны тем, кто резал женщин и детей при Санд-Крик.

Вокуини (Римский Нос) — генералу Уинфилду Скотту Хэнкоку

Когда-то мы были дружны с белыми, но вы сбили нас с толку своими кознями, и теперь, когда мы пришли на совет, вы сбиваете с толку друг друга. Почему вы не говорите и не ходите прямо ко всеобщему благу?

Мотавато (Черный Котел) — индейцам селения Медисин-Крик-Лодж

Весной 1866 г., в то время как Красное Облако готовился сражаться за долину реки Паудер, большое число бывших с ним и стосковавшихся по родине южных шайенов решили пойти летом на юг. Они хотели вновь охотиться на бизонов возле родной реки Смоки-Хилл, надеясь повидать своих старых друзей и родственников, ушедших с Черным Котлом за реку Арканзас. Среди них были Высокий Бизон, Белый Конь, Седая Борода, Бычий Медведь и другие предводители Собак. Великий военный предводитель Римский Нос тоже пошел с ними, а также оба брата-метисы Бент.

В долине Смоки-Хилл они обнаружили несколько групп молодых шайенов и арапахов, ускользнувших из лагерей Черного Котла и Маленького Ворона за рекой Арканзас. Они пришли в Канзас охотиться против воли своих вождей, которые, подписав договор 1865 г., отказались от племенных прав на свои прежние охотничьи угодья. Римский Нос и вожди Собак насмехались над этим договором; ни один из них не подписал его, и никто не признавал. Окрыленные свободой и независимостью в долине реки Паудер, они презирали вождей, своей подписью лишивших племя его земель.

Мало кто из возвратившихся изгнанников пошел на юг навестить людей Черного Котла. Среди этих немногих был Джордж Бент. Ему особенно хотелось повидать племянницу Черного Котла, Мэгпи. Вскоре после этой их встречи он сделал ее своей женой. Примкнув к Черному Котлу, Бент обнаружил, что старый друг южных шайенов Эдвард Уинкуп был теперь агентом их племени. «Это были счастливые дни для нас, — рассказывал впоследствии Джордж Бент. — Черный Котел был прекрасным человеком, и его очень уважали все, кто его знал».

Когда агент Уинкуп узнал о том, что Собаки вновь охотятся вдоль реки Смоки-Хилл, он поехал повидаться с их вождями и пытался убедить их подписать договор и присоединиться к Черному Котлу. Вожди наотрез отказались, сказав, что они никогда больше не покинут свою страну. Уинкуп предупредил их о том, что солдаты могут атаковать их, если они останутся в Канзасе, но вожди ответили, что они «будут жить или умрут в этих местах». Единственное, что они пообещали агенту, — это держать в руках своих юношей.

В конце лета до Собак дошли слухи об успехах Красного Облака в борьбе против солдат на реке Паудер. Если сиу и северные шайены могут вести войну и удерживать свою страну, отчего южные шайены и арапахи не могут сражаться и удерживать свою страну между Смоки-Хилл и Репабликан?

Много групп объединилось под общим предводительством Римского Носа, и вожди стали подумывать о том, как остановить движение на дороге вдоль реки Смоки-Хилл. Пока шайены были на севере, только что открытая почтовая линия прошла через центральную часть их лучших пастбищ. Цепочка почтовых станций внезапно возникла на всем протяжении реки Смоки-Хилл, и индейцы согласились, что станции нужно разрушить, если они хотят остановить движение дилижансов и обозов.