Схватка

Он доплыл до слона и ловко взобрался сначала ему на плечи, а потом на голову. Тут Бекайдар протянул ему руку. Старый геолог дружески ему улыбнулся, влез и обнял юношу за плечи. Они о чем-то оживленно заговорили. Нурке сидел на берегу и наблюдал за ними. «Вчера Бекайдар не пришел ко мне, — думал он. — Ну, положим, он мог не знать, что я приехал. В это я могу, пожалуй, поверить. Но такая холодная встреча... ни искренней радости, ни распростертых объятий!.. А может, мне только показалось, что холодная? Может, конечно, и показалось! Не решай поэтому сразу — присмотрись. Поговори, подумай, но если этот старик действительно работает против тебя, то зарой его в первой же его глубокой скважине. Тогда Еламан прав во всем, и ты зря с ним спорил».

...Через час поднялось солнце, нагрелся песок, потеплела вода.

— А ну, девушки, — искать место для купанья, — скомандовала Дамели. — Так, чтоб и песочек был мягкий, и дно ровное, без камней, и спуск удобный. Пошли, девушки!

И девушки убежали.

А старики напились чаю с топленым молоком — костер был разложен тут же на месте — и стали разматывать удочки да спиннинги. Жариков уж раза два съездил на это озеро и знал место, где хороший клев.

— А вы не с нами, Нурке? — спросил он Ажимова.

— Да нет, — ответил главный геолог, — не увлекаюсь я этим спортом, а вы идите, идите. Я здесь полежу, погреюсь, позагораю.

— Отец, — сказал Бекайдар подходя, — а я вам привез сюда верстку. Почтальон неделю тому назад привез. — Он раскрыл портфель и вынул оттуда кипу печатных листов.

«Вот самый раз и поговорить наедине», — подумал Даурен и сказал:

— Да и я, пожалуй, тоже останусь с Нурке. Хочу погреть старые косточки. А то поламывает их что-то.

И только он сказал это, как вокруг все зашумели.

— Это у вас-то старые косточки?! — возмутился Бекайдар. — Если б вы видели, товарищи, как наш Дауке плавает!

— Нет, нет, идемте, Даурен Ержанович, — серьезно сказал комсорг Ведерников. — Там, знаете какие форели водятся? С руку! Пойдемте!

— Инженер-ата, пойдемте, ну пойдемте, — вертелся под ногами у Даурена и молил его Мейрам.

— Да это уж что-то вы не того, Даурен, про косточки-то, а? — сомнительно протянул Никанор Григорьевич.

— Если вы не пойдете с нами, то и я останусь здесь, — сказал Бекайдар очень решительно.

Нурке повернулся к сыну и минуту смотрел на него, почти не скрывая злобы. «Еламан прав, — подумал он, — прав, прав, прав! Пора и прекратить это шаманство».

Даурен не знал, что и делать, но тут вдруг раздался спокойный голос всегда и все понимающего Жарикова.

— Товарищи, Даурен Ержанович в самом деле устал. Пойдемте. Пусть поговорят два старых друга на свободе. Они ведь так и не виделись без посторонних. А ты, Бекайдар, в самом деле, пожалуй, останься.

И рыбаки ушли, оставив двух стариков.

Нурке расстелил на песке одеяло, лег на живот и начал читать. Он читал уже минут с десять, когда раздался голос Даурена:

— А мне познакомиться с твоим трудом можно?

Нурке вздрогнул и поспешно ответил:

— Пожалуйста, пожалуйста. Вот первые страницы, — и протянул листки Бекайдару:

— Передай.

Даурен сразу же погрузился в чтение и потом поднял голову только затем, чтоб попросить новую порцию листков. Это было пятое, дополненное, издание труда профессора Ажимова «Геологическое прогнозирование. Опыт изучения Жаркынских хребтов». Во многом оно походило на четвертое, тоже посвященное другу и учителю Даурену Ержанову: те же таблицы и снимки, такое же количество страниц, но появилось в этом труде и кое-что совершенно новое — даже, пожалуй, прямо противоположное всем прежним изданиям. Автор отказывался от всех своих прежних выводов в части Саята. «Ну, понятно, — подумал Даурен, — медь-то ведь не обнаружена. Вот он и крутит».

— Ну, и что же, — сказал он, собирая листы и укладывая их в аккуратную стопку, — в таком виде эта книга, посвященная мне, значит, и должна увидеть свет?

Голос его звучал спокойно, но почти сурово — это была измена, а измену он никогда не простил бы себе, да и не прощал ее и другим, хотя бы более слабым, чем он сам.

— А что? — спросил Нурке невинно.

Даурен пожал плечами.

— Да не советовал бы так ее выпускать. Книга в этом виде теоретически беспомощна и перечеркивает весь труд твоей жизни.

— А все-таки какие ошибки вы нашли в ней? — повысил голос Ажимов.

— Ошибка одна, основная, — все остальное уже не в счет. Ты вот пишешь, что в Саяте меди нет, а ведь она есть, мы сами держали в руках куприты, так?

— Когда это было! — грустно улыбнулся Нурке. — Мы тогда так были молоды, энтузиазм из нас так и пер, мы все желаемое принимали за действительность. А сейчас ясно — меди нет!

— Да? Ты так думаешь? — усмехнулся Даурен. — А вот твой сын мне обещал привезти образцы древних медных шлаков, найденных в Саяте. Значит, здесь медь есть, есть! Еще две тысячи лет назад ее добывали древние промышленники! Наши с тобой предки, усуни, и вытапливали ее в глиняных печах. Неужели мы отстанем от них? Бекайдар рассказал мне об этой встрече. Его товарищ, молодой археолог...