Схватка

...Как-то их классный руководитель Зинаида Михайловна привела к ним незнакомую девочку. Девочка вошла в класс смело, независимо, громко сказала: «Здравствуйте, ребята!» — и улыбнулась. Ее, видимо, ничуть не смутила ни незнакомая обстановка, ни чужие ребята, наоборот! — быстрые черные глаза девочки сияли лукаво и вместе с тем даже, пожалуй, отчаянно. А вообще она была хоть куда! Черноокая, пышноволосая, с большим красивым бантом на голове.

— Вот, дети, знакомьтесь, — сказала Зинаида Михайловна, — ваша новая подружка — Гульжан. Раньше она училась в другом городе, а сейчас ее родители переехали к нам. Бекайдар, она сядет с тобой. Будешь ей помогать.

Бекайдар считался одним из лучших учеников в школе и поэтому ему часто приходилось подтягивать отстающих. И в общем-то с этим делом он справлялся хорошо, но сейчас предложение Зинаиды Михайловны его по-настоящему смутило. Уж слишком хороша была эта новая девочка. Он пробормотал что-то невнятное, подвинулся. Но сама Гульжан нисколько не смутилась. Она смело подошла к Бекайдару и приказала его соседу:

— А ну-ка встань! Сядешь сзади! Ты слышал, что сказала учительница?

И сосед Бекайдара, мальчик бойкий и задиристый, встал и послушно пересел на заднюю парту.

«Вот это да!» — ошеломленно подумал Бекайдар.

Девочка посмотрела на него, опешившего, притихшего, и сказала громко, почти на весь класс, совершенно не смущаясь учительницы:

— А что ты на меня смотришь, как на волка?! Придвинься-ка ко мне поближе. Вот так!

Так они и подружились. Училась Гульжан не больно хорошо, но не было веселее и разбитней девчонки в их классе. Первым коноводом и заводилой была эта четырнадцатилетняя черноглазая Гульжан. И вот Бекайдар однажды почувствовал, что он по-настоящему влюблен. Он понял, что он томится весь день, если она не приходит в школу, что он скучает, если ее долго не видит, и что у него замирает сердце, когда кто-нибудь называет ее имя. И Гульжан тоже вдруг переменилась к нему: стала простой, доброй и внимательной. А однажды произошло такое: они остались после занятий в классе. Дело в том, что бедовая девчонка все больше и больше отставала по арифметике. Они сидели и решали какие-то примеры. И тут вдруг Гульжан отодвинула тетрадь, обняла Бекайдара за плечи и звонко чмокнула в щеку.

— Вот, — сказала она, — глядя на него, совершенно потерявшегося и красного. — Это тебе от меня на память. Ты мне нравишься! Но, пожалуйста, не воображай! Мы же маленькие. Вот если бы ты был меня постарше хоть на года два-три... Слушай: а давай обменяемся карточками? Как настоящие влюбленные, а?

Карточками они обменялись на другой же день, но дальше этого дело не пошло. А еще через некоторое время Бекайдар понял, отчего это произошло: в класс стал заглядывать некий десятиклассник — подтянутый, красивый, уверенно спокойный. А затем Гульжан ушла от Бекайдара. Просто пересела на другую парту — и все. У нее всегда такие вещи получались легче легкого. Кто-то сказал, что прежде всего в ребенке пробуждается — ревность: уже младенец ревнует свою мать к отцу и всему миру! Может быть, может быть! И ох, как Бекайдару пришлось несладко в те несколько недель, которые последовали за этим отчуждением. Особенно ему запомнился один подлый случай. Однажды, зайдя в класс, он почувствовал что-то неладное: несколько девочек сидели на парте, рассматривали какую-то карточку и смеялись. А в середине, как всегда, была Гульжан.

Вот та уж смеялась просто до слез. Так смеялась, что даже говорить не могла от смеха.

— Вы посмотрите! Нет, вы только посмотрите! — повторяла она. — Ой, не могу!

И хохотала, уронив голову на парту. Неясные предчувствия закрались в душу Бекайдара. Он подошел к ней и вырвал фотографию. Так и есть! Это был его портрет, тот самый, который он подарил Гульжан месяц назад. Но только чья-то озорная рука разрисовала его со всех сторон, и свежее детское лицо с пририсованными усами и бородой выглядело смешным и страшным.

Бледный от гнева Бекайдар схватил Гульжан за плечо.

— Ты? — спросил он тихо.

И вид у него был такой, что девочка по-настоящему испугалась.

— Нет-нет, — пролепетала она и, как бы защищаясь, протянула перед собой руки. — Это Кайсар. Он пошутил, он просто пошутил.

Бекайдар повернулся и вышел из класса. В нем все кипело, даже лицо Гульжан прыгало в его глазах. Он впервые понял, что это значит увидеть все в красном цвете. Молча он вошел в десятый класс, подошел к Кайсару, так звали его соперника, и несколько раз ударил его изо всей силы по щеке, потом изорвал фотографию и клочья ее бросил ему в лицо. Так же молча повернулся и вышел. Все это заняло полминуты — не больше. Никто не успел вмешаться. И этим окончилось у Бекайдара все: и первая любовь его и дружба с черноглазой и дружба с девочками вообще. В учительской о драке не узнали. «Закрытый казан это тот, что закрыт», — говорят казахи. Этот казан был у Бекайдара действительно закрыт накрепко.