Скиф-Эллин

Я проехался вдоль крепостных стен, поднялся на гору, чтобы посмотреть на город сверху. Чисто из спортивного интереса, прикидывая, как бы я осаждал Галикарнас. Да, демонстрировал бы атаку с востока, но одновременно штурманул бы и с запада, где нас не ждут. Лезть со своими советами не собираюсь. Все равно город будет захвачен, а желания выслужиться у меня нет, потому что знаю, чем кончится этот поход и что случится после смерти Александра Македонского. Заодно увидел с горы хвост обоза, который удалялся на запад, в сторону Минда. Видимо, выехал обоз из Галикарнаса рано утром. Днем наши отряды наведываются в те края, чтобы дограбить в деревнях то, что не успели или не нашли по пути сюда. Я подумал, что и завтра утром какой-нибудь обоз может отправиться по той дороге, поэтому спустился к ней, проехал пару километров и выбрал место для засады. Все равно нам сейчас нечего делать. Глядишь, что-нибудь попадется.

Луна взошла еще засветло. Она была полная и яркая. При такой луне и солнца не надо. Ее серебристый свет делал обычную грунтовую дорогу похожей на заасфальтированную. Наши кони скакали легко, не спотыкаясь. К тому же, ехать ночью намного приятнее: не жарко и нет оводов и мух, которых, правда, успешно заменяют писклявые комары. Выбранное днем место нашел не сразу. Ночью оно выглядело менее привлекательным. Поскольку лучники из моих бессов не самые лучшие, атаковать будем конными, поэтому и заросли нужны были густые, чтобы скрыть нас. Днем мне показалось, что нашел именно такие, а ночью они выглядели жиденькими, хотя должно было быть наоборот. Решил разобраться утром. Глядишь, окажется мудренее.

Разбудили меня в утренних сумерках. Было сыро и вроде бы прохладно — бодрящая погодка. На луках седла, которое я использовал вместо подушки, скопились крупные капли росы. На камнях ее было больше, из-за чего выглядели темнее, чем под солнечными лучами.

— Едут, — доложил Битюс.

Так уж повелось в отряде, что бойцы докладывают мне только через Битюса, словно думают, что не пойму их. Это при том, что я довольно сносно говорю на бесском диалекте фракийского.

— Много? — поинтересовался я.

— Арбы и мулы, — ответил он, что должно было обозначать больше десяти.

Считают бессы только по пальцам, и то не все. Мне, выросшему в стране обязательного среднего образование, это до сих пор кажется удивительным. Впрочем, даже в девятнадцатом веке не умеющих считать, читать и писать было великое множество, причем не только в Америке, но и в Англии.

Тринадцать арб, запряженных волами, и полтора десятка мулов везли имущество горожан, не вовремя решивших покинуть опасное место. Охраняло их восемь всадников. Не военные. Наверное, из охраны караванов. От города уже удалились на пару километров и решили, что опасность позади, поэтому расслабились, заулыбались. Даже как-то неловко было грабить таких счастливых людей.

— Понапрасну не убивать, только тех, кто сопротивляется, — предупредил я бессов.

Я первым выехал из зарослей на дорогу. Спокойно, будто увидел старых знакомых. Остановил коня левым боком к обозу. Так мне удобнее будет стрелять из лука, если не оценят мое предложение. Бессы тоже выехали на дорогу без криков и угроз и рассредоточились, чтобы никто не удрал. Быстро оценить ситуацию, развернуть коня и дать деру успел только один охранник, ехавший замыкающим. При выезде из города это было самое стремное место, а здесь оказалось самым удачным. Скакал охранник, сильно наклонившись, почти лежа на спине лошади. Боялся, наверное, получить стрелу в спину. Ехавший передним, как догадываюсь, старший охранник — плотный пожилой тип с густой длинной бородой, черной с сединой, которая, когда наклонял голову вперед, топорщилась, упираясь в кожаный доспех, старый, потертый во многих местах — схватился было за копье, но вовремя передумал. Он смотрел на меня темно-карими глазами, наполненными до краев фатализмом.

— Слезай с коня, снимай доспехи и проходи вперед. Подожди там в тенёчке попутчиков, чтобы не скучно было идти в Минд, — приказал я.

Начиная с Милета, Александр Македонский стал забирать себе почти всю добычу. Рабов-мужчин — в обязательном порядке. Отправляет их на осадные работы. Так что смысла вести пленных в лагерь, чтобы отдать бесплатно, не было. Как и арбы и мулов, которых сразу конфискуют на нужды армии. Бессы обыскивают людей и поклажу, забирают деньги, драгоценности, оружие, доспехи и продукты.

— Почему поехали по суше? — спросил я носатого пучеглазого толстяка, отца пятерых девочек, что сейчас считается насмешкой богов. — По морю безопасней было бы.

— Финикийцы заломили неподъемную цену за перевозку! У меня большая семья — откуда я возьму столько?! Пусть Посейдон покарает этих проклятых грабителей! — проголосил толстяк, размахивая руками.

Мне трудно не согласиться с тем, что финикийцы — проклятые грабители, что лучше отдать деньга нам, чем им.