Скифия против Запада. Взлет и падение Скифской державы

При этом, надо заметить, что расенский имперский идеал (Тит Ливий называет Этрурию «империей») был в корне отличен от римского империалистического идеала, основанного на милитаризме и колониальном грабеже. Расенами правили лукомоны, бывшие царями и жрецами одновременно. Тем самым они воспроизводили полноту древнейшего архетипа – высшей касты, точнее даже сверхкасты, в древности были цари-священники, которые соединяли духовное и политическое в одно единое целое. Индоарии называли их кастой Хамса, «Лебедя», – здесь было бы весьма уместным вспомнить о том, что лебедь являлся птицей солнечного, гиперборейского Аполлона-Даждьбога.

Римская же традиция изначально была сугубо кшатрийской. М. Журкин в своем интереснейшем исследовании «Древний Рим: эпоха республики» обращает внимание на обстоятельства основания города Рима двумя братьями – Ромулом и Ремом. Они помогли восстановить власть законного царя города Альбы-Лонго, но сами там не удержались и с группой вооруженных сторонников устремились искать счастья в иных краях. Плутарх сообщает о том, что Ромул и Рем, «пренебрегая гневом царя Альбы, начали собирать и привлекать к себе всех неимущих, беглых рабов, исполняя их дерзостью и склонностью к возмущению».

Так сложилось некое военно-революционное сообщество, которое и основало Рим. Таким образом, братья выступают как типично кшатрийские вожди и выражают всю двойственность касты воинов-кшатриев, которые могут как поддерживать законную царскую власть, так и выступать против нее. Рим же, как очевидно, возник из некоего революционно-кшатрийского отрицания.