Скинхед

– Я не могу прыгнуть прямо на них, – подумала Валюша. – Надо подождать, пока уедут.

И села под окно на пол, вся превратившись в слух. Она не хотела потерять ни секунды после того, как наступит тишина.

Внизу заработал мотор, девушка напряглась: сейчас!

– Валентина! – громко позвал кто-то снизу. – Корнилова! Спускайся! В аэропорт опоздаем.

Уезжайте же скорее, молила Валюша. Пожалуйста!

– Валюха! – ввалился в номер Игорь Маслов. – Опаздываем! Давай сумку. Ты чего такая бледная? Перепила? Эти азербайджанские друзья своим гостеприимством мертвого ушатают!

Подхватил пластилиновую девушку под руку и потащил к лифту.

В самолете она вдруг осознала, что летит в Ленинград, а в аэропорту ее встретит Алик.

– Как? – заволновалась она. – Мне нельзя домой! Отвезите меня обратно! Нет! Лучше откройте окно! Я сама!

– Что с тобой, Корнилова? – выплыл из похмельного сна придремавший шеф. И увидев лицо Валюши, мгновенно проснулся. – Стюардесса!

– У нее температура, – растерянно показала пассажирам градусник испуганная бортпроводница. – Почти сорок один!

На руки встречающему супругу Валюшку передали практически в бесчувствии.

– Наверно, так перемена климата подействовала, – предположил виноватый шеф. – Может, сразу в больницу?

– Лучше отвезите нас домой, – попросил Алик, – у нас сосед – аспирант из медицинского.

Почти четыре дня Валюта плавала в температурном бреду, и муж, не отходя от ее постели, менял мгновенно становившиеся сухими полотенца на лбу, поил с ложечки, обтирал водой с уксусом, строго, по часам, следил за тем, чтоб сосед-медик не забыл про очередной укол.

На пятый день Валюша проснулась рано утром, прижмурилась от яркого солнышка, шкодливым паучком влезшего в дырку меж шторами, и улыбнулась:

– Алик...

А к вечеру, весело напевая, уже прибиралась в изрядно захламленной комнате, услав мужа на общую кухню варить куриный бульон.

Ей было покойно и хорошо. Воспоминания о страшной ночи попросту сгорели в температурном огне. И когда на краешке сознания вдруг выплывала противно шевелящаяся гусеница, кроваво перекушенная пополам, Валюша забавно сморщивала нос, удивляясь: надо же, какой только кошмар не привидится!

Она не прилагала никаких усилий, не приказывала себе что-то забыть. Видно, сама природа решила по справедливости, что конкретный кусок Валюшиной памяти нужно стереть. Напрочь. Навсегда.

Разбирая сумку, девушка наткнулась на клочок салфетки, долго и удивленно разглядывала нетвердо выведенные слова, недоумевая, по какому поводу она их написала и вообще ее ли это почерк.

Даже когда через пару недель Игорь Маслов принес бакинские фотографии и Валюта увидела на одной из них рядом с собой Рустама, ее сердечко совершенно не екнуло. Ну, командировка, ну, большое гранатовое дерево, ну, один из новых знакомых...

А еще через три недели юная семья Корниловых праздновала чаем с потрясающим тортом «Полет» невероятное событие: Валюша объявила супругу, что беременна.

* * *

– Какие люди! – вваливается в камеру Трефилов. – Боевая подруга у постели раненого бойца! Респект и уважуха. – Он галантно целует Алкину руку. – Еле прорвался. Пришлось, сам понимаешь, кучу бабок вывалить. Но ради героя никаких денег не жалко! – О, а что это у вас валяется? Что за фрукт? Неужто дуриан? Молодец, Аллочка! Знаешь, чем поддержать героя! Я в Таиланде как-то пробовал, если не нюхать, то вкус – божественный! А воздействие... Виагра рядом не лежала!

Ваня млеет. Сам Путятя! Видеть его раньше приходилось пару-тройку раз. Видеть, не разговаривать. Путятя слыл чуть ли не самым крутым скином. Костыль, не признававший никаких авторитетов, при одном только имени Путяти закатывал глаза и вытягивался по стойке «смирно». А уж об остальных и говорить нечего! Ходили слухи, что Путятя связан с самым высоким командованием и чуть ли не руководит всеми питерскими скинами, да и московскими вроде тоже.

Короче, Путятя был личностью легендарной и загадочной, и то, что он вдруг сам пришел...

– Ну что, Ньютон, скоро суд. – Путятя смотрит строго и серьезно. – Прославиться готов? Стать примером для всего нашего движения? Чтоб с твоим именем на устах братья шли в бой за правое дело? – Путятя говорит торжественно, хоть и негромко, в его голосе слышны явные бравурные нотки, будто оркестровая военная труба на ветру поет. – А ты, Аллочка, понимаешь, какая честь для тебя быть подругой героя? Ждать Ньютона из заключения как верная декабристка будешь?

– А надолго его посадят? – интересуется притихшая Алка.

– Разве это важно? – пылко вопрошает Путятя. – Надолго не дадим. Честные люди по всей стране встанут, как один, и потребуют: свободу Ивану Баязитову! Свободу солдату расовой войны! Свободу герою! И из тюрьмы Иван выйдет под звуки русского марша!

– Из тюрьмы? – Ваня вдруг понимает, о чем говорит Путятя. – Почему из тюрьмы? Меня прямо в суде отпустить должны, Клара Марковна сказала.

– Какая еще Марковна? Жидовка из больницы? Слушай больше, они наговорят. За убийство, братан, срок дают, хотя твое убийство не срока, ордена достойно!