Евгений Дмитриевич Федюнькин

Склока о полку Игореве

Эта детективная история началась в 1975 году. Главные действующие лица: Дмитрий Сергеевич Лихачёв — академик, славист, бывший узник Соловецких лагерей и Олжас Омарович Сулейменов — казахский поэт, пишущий на русском языке. Во второй половине 80-х годов демократическая пресса называла Дмитрия Сергеевича совестью нации, знаменем культурного обновления страны. Главный стержень, вокруг которого развёртывается интрига, — памятник древнерусской литературы XII века "Слово о полку Игореве" (СПИ — принятое в науке сокращение).

История интересна сама по себе, поскольку позволяет по-новому взглянуть на "Слово" и переосмыслить образы, пришедшие к нам из глубины веков. Попутно выяснится, какие события происходят в нашей славистике, как они переплетаются с текущей политикой и влияют на судьбы страны. Мы узнаем, что нам предлагают в качестве совести нации.

Возникающие по ходу дела проблемы заставят нас исследовать процесс возникновения великорусской нации, рождения и гибели Российской империи. Мы задумаемся о национальной идее, о столкновении Востока и Запада, о глобальных законах, определяющих эволюцию этносов, о судьбе человеческой цивилизации.

Курицы Тмуторокани

В 1975 г. выходит в свет книга О. Сулейменова "АЗ и Я"

[1]. Название можно прочесть и как "АЗИЯ". Это не стихи. Первая половина книги — профессионально выполненное исследование СПИ, посвященное, в основном, анализу его "тёмных" мест, которых немало. Вероятно, нужно сказать несколько слов об истории СПИ.

Список "Слова" XVI века найден А.И. Мусиным-Пушкиным не позже 1792 г., издан в 1800 г. Сохранилась копия, сделанная для Екатерины II. Оригинал погиб в московском пожаре 1812 г. То, что до нас дошло, подверглось как минимум двойному копированию: неизвестный переписчик в XVI веке перенёс текст с пергамента на бумагу, в XVIII веке бумажный список был скопирован Мусиным-Пушкиным. Последний, кроме того, произвёл разбивку на слова, расставил знаки препинания и заглавные буквы (исходный текст был сплошным, без интервалов между словами). Переписчики, встречая незнакомые (вышедшие из употребления) слова, заменяли их сходными по написанию словами современного им языка — вот один из источников "тёмных" мест.

Язык иногда изменяется парадоксально. Слово "вещь" в древнерусском значило "мудрость" (отсюда — "вещий"). Слово "трудъ", вероятно, значило "война", поэтому, когда автор "Слова" предлагает начать "трудныхъ повестий о пълку Игореве", он имеет в виду "военные повести". "Позорище

" значило "зрелище, представление", "рота" — "клятва", "юнецъ" — "бычок", "клюка" — "хитрость". Древнерусское "ночь" значило "тьма", а "гроза

" — "ужас". То, что мы называем "грозой", по-древнерусски звучало "громъ". Юридический термин "задница" значил "наследство". Пример из "Пространной правды": "Аже смерд умреть, то задницю князю…"

Орфография СПИ подверглась сознательной архаизации, вероятно, в XVI веке. Например, слова "плъкы", "пръсты", "влъкъ" (читается "полкы

", "персты", "волк") написаны по старославянским правилам. В XII веке уже писали "пълкы", "пърсты", "вълкъ".

Наверное, вы со школьных времён помните Бояна, который "растекашется мыслию по древу, серымъ вълком по земли, шизымъ орломъ подъ облакы". Странный образ, не правда ли? Вверху — орлом, внизу — волком, посредине — "мыслию". Параллелизм требует, чтобы посредине тоже было животное. "Мысь" по-древнерусски значит "белка, мышь". А что, если переписчик, не поняв слова, добавил "л"? Возникают ассоциации со скандинавской мифологией: мировое дерево Иггдрасиль, соединяющее небо и землю, по которому бегает белка Рататоск (Грызозуб), осуществляя обмен информации между "верхом" и "низом"… Вот какие проблемы возникают при изучении СПИ!