Никто не хотел ложитьсяНикто не хотел и вставатьБел перстенёк был с ядомчасовых и минутных стрелНикто не смотрел на стрелкикак будто встали онеНадет был перстень с часамина одно из двух голых телЯ думала сяду рядомсейчас зачерпну из котлачерепа третью ложкусчастья из щавеля?На дне суповой тарелкибольшая пустая кроватьНад ней – жавeлевы водыНикто не хотел всплыватьПерсть не шевелясь лежалаи не желала встатьКанотье истлевало на татепока не сгорело дотлаНадежда былая на перстеньи стрелы его пополамделили белое полекак плотью – мадаполамИ в шесть я надела платьеи долго думала: ждии прошлой и будущей долиНо кто же хотел лжи и жить
* * *
так оно и бываетвконец завралисьнельзя говорить и писатьодин пусть в сетяха другая в нетяхпребывают по льду скользявензеля выводя на стоячей водеполозья коньков везяпо катку в том городе, что нигдедве пары железок ли, железяксовру, как ни скажуводяному полозу или ужуподо льдом вольготно, не нужно лгатьсиди в стекле – и Анзельма у меня порвались колготкии не лёд, болотная гатьтак, персидские жалюзизряшной ревности твой настилпо-над небом неверных путейкто-то змея бумажного упустилв эту топь чернильных затей
* * *
сколько можно о правде теперь о другоместь ведь ещё секреттам под кустом чабреца сокрытот слепоты землицей что кроткоричневым творогомосколки бутылок пивных серебропачки из-под сигаретржавой железкой вспаханный грунтзамок на грибницы гротсикль выпал ребромкто о неграбленном о добрев шёпоте общих утратутра без четверти трив поте лица сотрётв щепоти дышит чабрецхрусталик невинный в триста каратдoнца упрячет без векрадужку клада гробницы зевокпрозрачной ладонью прикрыв от зевакнебес прозрачней стократусталыхсквозимою кровью червякпровидит его и без вехзелёный и жёлтый без часовыхи золотой на словахтрёх-четырёх человек