Скользящая во снах

— Что мы с ним?

— Ты к нему приставала, в общем. А увидеть ты можешь того, кто тебе судьбой предназначен. Вот такие дела.

Мы помолчали. Ратик задумчиво, а я шокировано.

— А ошибки быть не может?

— Всегда есть место ошибке. Вот как с Ридом, например, ты его семь лет мучила, а потом и вообще…

— Ой-ей-ей… Рати-и-и-ик, — я выхватила бутыль и сделала несколько больших глотков. Горло обожгло огнем. Вытаращив глаза, я быстро засунула в рот кусок хлеба, и практически не прожевав, проглотила. — Ох, я же тебе свой сон рассказывала, помнишь? Про человека в черном плаще с желтыми глазами. После того сна мои кошмары прекратились, а через неделю я Рида встретила, и он в черном весь был, и глаза эти его, волчьи… Мамочки мои родненькие-е-е…

— Мы тебе все говорили, что это мог быть кто угодно!

— А я и сейчас не уверена, что ошибалась! Ясно? — я снова отпила из бутыля, в этот раз почувствовав даже приятное послевкусие.

— Ладно, давай все разложим по полочкам, — друг отнял у меня самогон, отхлебнул как следует и вернул мне. — Значит так. Ты Рида любишь?

Я сначала собралась закивать по привычке, но внезапно задумалась. Пригубила немного огненной водицы и принялась размышлять вслух:

— Ну, он мне нравится, весь такой высокий, мускулистый и глазки опять же…

— Глаза у него всегда злющие, он неповоротливый, занудный и агрессивный…

— Отвяжись, Ратик! Так, еще он сильный и смелый. И стряпню мою всегда хвалит.

— Я тоже твои пироги люблю и заступаюсь за тебя с малых лет.

— Ой, ну чего ты от меня хочешь? — я снова припала к драгоценному бутылю, не зная уже, что думать дальше.

— Да это всё не то! Ты мне так любого встречного мужика описать можешь. А я спрашиваю, что ты к нему чувствуешь? Вот когда он тебя целует…

— Кто целует?

— Ридъяр. Что это за взгляд у тебя? Ты что, даже не целовалась с ним ни разу?! Даже чуть-чуть?

Я почувствовала, что начинаю краснеть, снова отпила и стала старательно заедать самогон колбасой.

— Ну ты, подруга, даешь! Это же самое главное! — Ратик выпил порядком и отнял у меня колбасу. — Вот как определить, насколько тебе нравится девчонка?

— Э-э-э, пообщаться с ней?

— Ага, обсудить любимые стили вышивания крестиком, влюбиться в ее высокие идеалы и тут же вести под венец. Нет, конечно! Нужно ее как следует… осмотреть! Руками.

— Чего? Ты мне намекаешь, что я твоего брата должна была тоже того… руками осмотреть и полезть к нему с поцелуями?

— Ну, вообще-то, это он должен был всё сделать, если бы ты ему нравилась. Но ведь тебя это никогда не останавливало, так что…

Мы снова замолчали и, передавая друг другу бутыль, обдумывали сказанное.

— Я не хочу его целовать. И не потому, что его от меня тошнит. Просто не хочу. Он хоть и красивый, и сильный, и все такое… но я не желаю, чтобы он меня… просматривал своими грязными лапами! — мне показалось, что язык не очень хорошо меня слушается, и я снова немного отпила.

— Наконец-то! Хвала Богам Эндорры! Вот и у него тоже самое, понимаешь? Ты веселая, красивая и вкусно готовишь, но на этом точка. Всё! Он и сам не хочет тебя трогать, целовать и так далее.

— Вот как! Не хочет, значит, со мной и так далее?! А с кем хочет? С Римкой? С этой лошадью большезадой?! Значит, я была права! Знаешь, как он меня там? Тошнит его, видите ли. Да и поделом ему теперь! Прокляла и не жалею об этом ни ка-а-а-апельки-и-и-и-и…

Я с надрывом в голосе зарыдала. Так жалко вдруг себя стало и Рида жалко.

— Ой, Гатька, только не вой! На-ка вот лучше, хлебни. Вот я пью, и мне сразу, ик, легче становится. Только тошнит немного, колбаса, кажись, не совсем, ик, свежая была.

— Тебе всё лишь бы о еде трепаться… а-а-а, а я, между прочим, брата твоего прокляла-а-а… Он теперь перекдык… перекирды… волком быть не может! А отдача на меня попала, прям в лицо мне, сюда вот… Надо же так? А все почему?!

— Пщему?

— Потому что любви у меня нет, оказыцааа… и не былааа… И не будет!

— Почему не будет? — Ратик посмотрел на меня, нелепо кося одним глазом. Я не выдержала и начала гоготать, растирая по лицу слезы. Друг нахмурился, стер жирный блеск от колбасы с подбородка и, покачиваясь, встал на ноги. — Всё! Пошли мою теорему проверять!

— Че?

— Будешь щасс своего Раг… наг… нах… Рагар… тьфу ты! Хранителя тел целовать! Еще семь лет твоего нытья я не выдружу… выдежру… Ну ты поняла.

Ратик ухватил меня за руку и потянул за собой в гостиницу, по пути инструктируя:

— Ничего не бойся, за тебя все инстинкты сссделают. Че-то я устал как-то, ты там по-быстрому все делай и иди к себе. Спать хочетссса ужасно.