Вот я расскажу, как его сломали! Как твой сивопегий жеребец помер, мы с него шкуру сдирали, кругом хвостика резанули, а ножик был стальной да и хрупнул.
Барин.
Как, разве мой сиво-пегий жеребец поколел?
Староста.
Помер, боярин-батюшко!
Барин.
Поколел же?
Староста.
Помер.
Барин.
Ну, расскажи, отчего поколел?
Староста.
Расскажу, отчего помер! Как твоя маменька, кривая сука, поколела, её на кладбище повезли, а он был сердечком-то ретив, себе ножку сломал, тут и помер.
Барин.
Как, разве моя маменька померла?
Староста.
Поколела…
Барин.
Померла же?
Староста.
Поколела!
Барин.
Видите, Марья Ивановна, лошади помирают, а люди поколевают! Ну, расскажи, отчего моя маменька померла?
Староста.
Расскажу, отчего поколела… Как твой-то трёхэтажный домик загорелся, твоя-то маменька сердечком была ретива и с крылечка соскочила, себе ногу сломила, тут и поколела.
Барин.
Как, разве мой трёхэтажный дом сгорел?
Староста.
Давным-давно! <…>
Барин.
А ты на пожаре-то был?
Староста.
Как же, боярин-батюшко, был. Три раза кругом обежал, таких три кирпича красных вытащил!
Барин.
Неужели от пожара ничего не осталось?
Староста.
Нет, осталось много…
Барин.
А что такое?
Староста.
А чем чай-то пьют!
Барин.
Что такое, чай, что ли?
Староста.
Нет, крупнее.
Барин.
Так сахар, что ли?
Староста.
Нет, чернее.
Барин.
Так уголья, что ли?
Староста.
Вот, вот – уголья. <…>
Барин.
Где ты по сие время шлялся?
Староста.
Я на вашей красной шлюпочке катался.
Барин.
Видите ли: у барина петля на шее, а он на красной шлюпочке катался.