Скорлупы. Кубики

В первый день новолуния Малышева посылают отвезти груз в район. Он заблудился среди одинаковых кукурузных полей. Малышев тормозит, чтобы спросить кого-нибудь, как доехать в посёлок Знаменка. Навстречу ему попадается шаткий от хмеля мужик. Малышев спрашивает, мужик неопределённо машет рукой, указывая путь.

– Не понял, – переспрашивает Малышев. – Тут же две дороги. По которой ехать?

И тут Малышев замечает, что есть ещё одна дорога, не асфальтовая, а грунтовая, с давним тележным следом, и идёт из перелеска в поля. Но это определённо дорога. И она третья! Малышев вздрагивает от радости, он нашёл перекрёсток трёх дорог. В качестве приметы он выбирает два худых тополя на обочине поля. Малышев примеряется по времени. До этого места что от города, что от Липатовых ехать чуть больше часа.

Возвратившись в гараж, Малышев занимает у приятеля денег и едет в Пресненское к Липатовым. Вечером он говорит, что ночью калымит: подрядился привезти за хорошие деньги грузовик кирпича.

Липатовы беспокойны. Марина не хочет отпускать мужа в ночь.

– Он небось к любовнице едет! – с плачем кричит жена. Это при том, что она никогда не отличалась ревностью.

– Совсем с ума сошла, – отбивается Малышев. – Я денег нам хочу заработать!

Малышев решителен. Он готов уехать хоть со скандалом. Малышев понимает, что может не дотянуть до другого новолуния.

– А сколько платят? – спрашивает тёща.

– Двести рублей! – говорит Малышев.

Жадность в Липатовых побеждает.

– А ну, я в глаза ему погляжу, – говорит тесть Липатов.

Малышев делает безучастное лицо. Тесть изучает глаза Малышева. Потом заключает:

– Он не к любовнице едет, а по делу.

Малышев мчится на мотоцикле к найденному перекрёстку. Кругом темень. Только фара его мотоцикла освещает путь. В темноте Малышев долго кружит среди полей. Вот ему кажется, что он нашёл верную дорогу. Он замедляет ход, чтобы не пропустить развилку.

Наконец он видит вдалеке два тополя, похожие на козьи рога. Малышев глушит мотор и слезает с мотоцикла. Три дороги, две асфальтовые и грунтовая, пересекаются в одной точке. Малышев поворачивает руль так, чтобы фара осветила пересечение. Там посверкивает полоска отражённого света. Малышев подходит к этому месту и с дрогнувшим сердцем видит воткнутый нож с белой пластмассовой ручкой – самый обычный, каким режут хлеб. Малышев протягивает руку к ножу, вытаскивает его и прячет за пазуху. Теперь он вооружён.

Малышев возвращается под утро и протягивает Липатовым вроде бы заработанные деньги, а на самом деле те, что он занял в гараже. С ножом Малышев не расстаётся, носит его всегда при себе.

На следующий день Малышев берёт в гараже две десятилитровых пластиковых канистры с бензином и едет в церковь. Батюшка равнодушно святит канистры, не подозревая об их содержимом. В той же церкви Малышев покупает молитвенник, иконку Спаса Оплечного и ставит первую заупокойную свечку – всё как учил Агеев. Посетив ещё две церкви, он возвращается к Липатовым. Заветные канистры спрятаны в коляске мотоцикла.

Липатовы бледны и сварливы. Все трое ощущают недомогание, жалуются на боль в желудке и голове. Над тестем вообще кружат медленные зелёные мухи.

– Наверное, мы раками отравились, – говорит тёща. Она стала вся землистого цвета и голову обвязала полотенцем.

– Где был? – сварливо спрашивает Малышева жена.

– В церковь ездил, – смело признаётся Малышев.

Тесть недовольно бурчит с дивана:

– Дожили! Раньше в космос летали, теперь по церквям ходим. Посносить эти церкви надо! Там учат колдовать или ставить свечи живым за упокой!

В эту ночь Малышев вешает над кроватью иконку Спаса, пришпилив её к деревянной стене булавкой, зажигает в комнате свечки и читает из молитвенника всё подряд, лишь бы читать. После каждого его “аминя” за окном каркает ворон.

От молитв Малышеву становится хуже. Живот ходит волнами, появляется какое-то ускорение в глазах, из желудка в горло поднимается ком, колет в лёгких, словно внутри оторвалась кость. Малышев отрыгивает длинный ноготь. Малышев пытается молиться, но из него начинает идти хриплый голос. Малышев, к примеру, читает:

– Верую во Единого Бога Отца, Вседержителя, – а голос говорит:

– Не веруй, не веруй!

Малышев говорит:

– Аминь, – а голос возражает:

– Не аминь! Не аминь!

Малышев крадётся к мотоциклу. Там он берёт в коляске канистру и отпивает чуть свяченого бензину. Голос замолкает.

Утром Малышев видит, что иконка полиняла, а глаза Спаса налились кровью. Малышев хочет поправить иконку, вытаскивает булавку и видит, что она вся ржавая, будто год пролежала в земле, а ведь вчера ещё была как новая.

Из соседней комнаты зовёт Липатов. Малышев, пристроив за поясом нож, идёт к тестю.

Липатов очень встревожен. Он вышагивает по комнате и рассуждает, что надо сходить в лес по дрова. В прихожей стоит тёща и крестится на зеркало. Малышев понимает: Липатовы решили раньше времени забрать у него глаза – и выхватывает нож. Тесть напряжённо говорит:

– Если ты меня тронешь, наши с тобой рассчитаются…