Скоро полночь

Шульгин в крутом пикировании рванулся на перехват, и одновременно ему вспомнилось кое-что из опыта поддержанных Замком проникновений в Сеть. Очень многое, бывает, удается вспомнить и сделать в критические моменты. Известный писатель и летчик-испытатель Марк Галлай писал, что, попав в неизученный тогда флаттер, он не только спас самолет, но и успел догадаться, в чем суть этого явления. А по наблюдениям с земли, вся экстремальная ситуация длилась от силы двадцать секунд. Чтобы привести его догадку к математически формализованной теории, кабинетным ученым потребовалось несколько месяцев.

Вот и сейчас Сашка четко увидел координатную точку, место и вывод нужной ячейки Узла, кодовый сигнал, способный ее активизировать. Заодно и кое-какие практические советы, полученные им от Замка в одной из своих псевдосущностей, всплыли в памяти именно сейчас.

Наверняка опять начал сказываться эффект сочетанной работы трех сразу существующих в одном формате, но не совсем единых личностей. Совсем как в известной формуле «нераздельных и неслиянных».

Счет шел на миллисекунды, наверное, потому что стволы молний продолжали неторопливо двигаться вверх, ветвясь и нащупывая цель. Шульгин успел еще раз уточнить задачу, сосредоточиться и выбросить ориентированную на Узел мыслеформу. Сконцентрированную в объем булавочной головки и снабженную системой самонаведения.

Скорость мысли, как известно, неизмеримо превосходит скорость света. Молнии все еще пытались догнать профессора, а внутри Узла уже перемкнуло контакты.

Плюсы поменялись на минусы, всего лишь.

Подобного, пожалуй, не видел еще никто из ныне живущих.

Электроплазменные разряды, словно упершись в непреодолимую преграду, не исчезли, как принято, а замерли, и тут же втянулись сами в себя по прежнему направлению к исходной точке.

Тут и гром шарахнул, поскольку замыкание наконец случилось. Немыслимой силы гром, разнесшийся на сотню километров.

Невозможно представить, что произошло с установками, эти разряды произведшими. Если они были материальны и находились в этом же пространстве-времени, они должны превратиться в сильно перегретый пар и брызги кипящего обсидиана.

«Фергельтунгсваффе» — оружие возмездия сработало, и этого достаточно. А сам Шульгин, как Ихтиандр, поднырнул в бушующих турбулентных потоках под бессмысленно крутящийся силуэт Удолина, точно, с первого раза ухитрился его подхватить и выдернуть все в ту же Серую зону. Весом и тяжелой, неживой инертностью он ничем не отличался от любого умирающего или совсем мертвого человека.

Так они и рухнули на ковер рядом со столом и камином в холле форта, из которого почти только что исчезли. В телесном виде, как сообразил Сашка, сдвигая вбок придавившего его сверху профессора и вставая на колени. Потому что его место за столом было свободно.

— Мать вашу…! — услышал он голос Новикова, окончательно врубаясь в реальность.

— Да это еще как сказать, — буркнул Шульгин, первым делом положив пальцы на сонную артерию Удолина. Пульсация имела место, причем — приличного наполнения.

— Живой, — с облегчением выдохнул Сашка и с удовольствием продолжил начатый другом сакральный фразеологизм.

— Гомеостат ему нужен? — Андрей, подскочив, уже засучивал рукав, чтобы отстегнуть браслет.

— Ну нацепи, хуже не будет, только тут травма, на мой взгляд, не соматическая…

Экранчик показал, что пациент действительно в физическом смысле здоров, «итем бовис», как облегченно констатировал Шульгин, что, по его мнению, на полузабытой институтской латыни означало — «как бык».

— А вот теперь бы я уж точно выпил, — доверительно сообщил он, соорудив для Удолина изголовье и подсаживаясь ближе к огню. — «Я говорил, и сейчас говорю — я не хотел ехать в Калифорнию». (Прим. автора — цитата из к/ф «Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир…». 1962 год, США).

— А чего же поперся? — невежливо спросил Новиков. — Без предупреждения, без подготовки…

— Интуиция! — со значением покачал Сашка перед его носом указательным пальцем. — Еще чуток, и разложило б нашего деда на молекулы. Нет, не на молекулы, — подумав, уточнил он. — На атомы…

После чего начал обстоятельно излагать суть случившегося, свои впечатления и предварительные выводы.

— Засада, значит? — удивился Ростокин. — Откуда же они могли знать, что кто-то из нас вернется?

— А ты б на их месте что делал? Все нормально — после первого налета на базу все системы ПВО приведены в готовность номер один. А сработали — на автомате. По ментаизлучению пленника. Пожалуй, именно так, — раздумчиво ответил Шульгин. — Я как раз тогда подумал, что сам по себе Удолин для них «невидимка». Тут и бахнуло…

— По своему стреляли?

— Почему нет? У нас тоже за плен сажали, или к стенке ставили. Из зоологии, кстати, известно, что многие виды, насекомые в особенности, безжалостно уничтожают сородичей, от которых не так пахнет. Все сходится.