Скорость, маневр, огонь

Но вот один из немецких истребителей после выхода из атаки начал быстро снижаться. Внешне никаких признаков поражения у него не было: ни дыма, ни огня. Это настораживало. Ведь бывали случаи, когда фашисты делали «приманку» для наших истребителей, чтобы оторвать их от бомбардировщиков в надежде разделаться с последними.

В таких случаях мы продолжаем прикрывать бомбардировщики не обращая внимания на «подбитый» самолет.

Но на этот раз Виктора Радкевича соблазнила легкая добыча: «мессершмитт» развернулся по направлению к линии фронта и продолжает резко снижаться.

«Тянет к своему аэродрому, – решил Радкевич, – добью его в воздухе. У товарищей ордена, и мне бы не мешало счет начать».

И Радкевич не устоял против соблазна, забыв о своих обязанностях ведомого, бросил командира группы.

Теперь нас осталось пятеро против семи фашистских истребителей. Терпугов оказался без прикрытия, но продолжал руководить боем.

Немцы быстро сориентировались в обстановке и заняли исходное положение для атаки. Им удалось зайти сзади последовательно парами в наиболее уязвимом месте прикрытия советских бомбардировщиков.

Заметив, что Терпугов без ведомого, они немедленно атаковали его. Один против тройки «мессершмиттов», он уже был не в состоянии надежно прикрыть бомбардировщики на своем фланге. Еще атака фашистов, и ДБ-ЗФ, задымив, круто пошел к земле. За ним – второй.

Со стороны полевого аэродрома, что расположен неподалеку от населенного пункта Ленинское показалась четверка наших истребителей. Помощь подоспела, но… поздно! Немцы развернулись и пошли на свой аэродром. Дорого нам стоила «победа» Виктора Радкевича…

После этого позорного случая от Виктора отвернулись все товарищи. С ним не разговаривали, в столовой не садились за один стол, а Алексеев, напарник Радкевича по комнате, даже переселился в другое место.

Прошла неделя. Виктор заметно похудел, сник. Веселые глаза запали и стали какими-то безразличными.

– Кажется доконали его, – начали поговаривать летчики, – скоро подаст рапорт с просьбой о переводе в другую часть.

Но Радкевич поступил иначе: однажды к ужину он пришел в переполненную столовую и робко остановился у входа. Летчики оживленно вели беседы о боевых вылетах, но при виде его притихли. Воцарилась неприятная тишина.

Виктор постоял у порога столовой, потом медленно вышел на середину помещения и громко произнес:

– Ребята! Послушайте меня минуту.

Все повернули головы в его сторону.

– Я виноват перед вами… Простите меня! Даю вам слово, что буду воевать не щадя жизни и свой позор смою кровью фашистов. Простите, товарищи…

– Ну, что же, – послышался голос Терпугова, – посмотрим. Садись с нами есть. И сто граммов наркомовской выпей. Так, я говорю, товарищи?

– Правильно, товарищ командир! – зашумели летчики. – Мы тоже такого мнения.

Радкевич ожил, стал неузнаваемым. Он действительно превратился в «воздушного зверя». В Крыму, на Кубани, под Новороссийском, в районе Туапсе своими воздушными боями он поражал летчиков: дрался один против шести, а то и восьми «мессершмиттов». На глазах у всех сбивал самолеты противника.

Забегу немного вперед: в день вручения полку гвардейского знамени, как и многим другим летчикам, Радкевичу был вручен орден Красного Знамени. Получая его, Виктор сказал:

– Даю слово – это не последний!

Свое слово он сдержал, и не один раз.

В апреле 1943 года Виктор Радкевич был назначен командиром эскадрильи и в неравном бою погиб за освобождение от фашистских захватчиков Кубанской земли.

«На фронтах никаких существенных изменений не произошло» – читаем почти каждый день в сводках Совинформбюро. У нас в полку тоже. Регулярно, каждый день вылетаем на выполнение боевых заданий, чаще ведем разведку тылов противника парами и даже одиночными самолетами.

Данные воздушной разведки о перегруппировке войск противника, подходящих подкреплениях, движении войск и техники к линии фронта, базировании и передислокации фашистской авиации были очень нужны высшему командованию. Мы это понимали и старались выполнить каждое задание на разведку точно в заданном районе. Это было очень опасно и сложно, тем более, что авиация противника господствовала в воздухе.

Приходилось применять различные хитрости и уловки, чтобы обмануть немцев и увидеть с воздуха все, что только возможно, сфотографировать и доставить командованию.

В одном из вылетов на разведку в район Старого Крыма нам пришлось вступить в тяжелый воздушный бой в глубоком тылу врага и, постепенно оттягиваясь на свою территорию, продолжать выполнять задание.

В этом бою был тяжело ранен командир эскадрильи капитан Картузов. Но он не бросил самолет, не выбросился с парашютом. Истекая кровью, он дотянул подбитый самолет до своего аэродрома, посадил его и уже на пробеге потерял сознание. Эскадрилью принял его заместитель, капитан Виктор Орлов, любимец полка, смелый, инициативный командир, высокой культуры и большого мастерства летчик.

Капитан Картузов, после излечения в госпитале, к нам не вернулся. Его назначили в другой, соседний полк.