Скорость тьмы

Дон крутит запястьем, он всегда так делает перед выпадом, я автоматически считаю круги. Мы движемся по кругу, атакуем и парируем. Он вдруг опускает руку. Это хитрость? Нет, он открылся, я делаю выпад и колю его в грудь.

– Подловил! У меня рука болит…

– Извини, – говорю я.

Он будто бы разминает плечо, а потом неожиданно бросается вперед. Дон и раньше так делал, я быстро отскакиваю, и он меня не достает. Я колю Дона еще три раза, он тяжело вздыхает и говорит, что устал. Я не возражаю, я с удовольствием поговорю с Марджори. Макс с Томом заняли наше с Доном место. Люсия отдыхает. Синди фехтует с Сюзан.

Марджори сидит рядом с Люсией, Люсия показывает ей фотографии. Фотография – одно из увлечений Люсии. Я снимаю маску и смотрю на них. У Марджори лицо шире, чем у Люсии. Дон вклинивается между мной и Марджори и что-то спрашивает.

– Ты нас перебил, – говорит Люсия.

– Извиняюсь, – отвечает Дон, но не отходит, загораживая мне обзор.

– Ты влез в середину, – продолжает Люсия. – Отойди, пожалуйста, не мешай другим.

Она бросает взгляд на меня. Я все делаю правильно, иначе она сказала бы. Из всех нормальных людей, которых я знаю, Люсия лучше всех умеет четко сказать, чего хочет.

Дон оглядывается, фыркнув, отходит.

– Я не заметил Лу, – говорит он.

– Зря, – говорит Люсия и вновь обращается к Марджори: – Здесь мы останавливались в четвертую ночь. Я фотографировала из номера, как тебе вид?

– Чудесно!

Мне не видно фотографию, на которую смотрит Марджори, но видно ее счастливое лицо. Я смотрю на Марджори, не слушая, как Люсия рассказывает об остальных снимках. Дон время от времени вставляет комментарий. Они досматривают фотографии, Люсия убирает камеру в чехол и кладет под стул.

– Ну что, Дон, – говорит она, – посмотрим, как ты сразишься со мной!

Она вновь надевает перчатки и маску, берет шпагу. Дон, пожав плечами, следует за ней на свободное место.

– Садись! – говорит Марджори.

Я сажусь на стул, где только что сидела Люсия, он еще теплый.

– Как сегодня день прошел? – спрашивает Марджори.

– Я почти попал в аварию, – говорю я.

Она не задает вопросов, просто слушает. Мне неловко рассказывать подробности, теперь кажется, что все же нельзя было просто так уехать, но я боялся опоздать на работу и встречаться с полицейскими.

– Страшно, наверное! – говорит она.

Голос теплый, успокаивающий. Но не как у врачей – просто его приятно слышать.

Я хочу рассказать о мистере Крэншоу, но к нам подходит Том и спрашивает, не хочу ли я с ним пофехтовать. Я люблю фехтовать с Томом. Он почти моего роста и, хоть и старше меня, в очень хорошей форме. Он лучший из нас.

– Я видел твой поединок с Доном, – говорит Том. – Ты хорошо справляешься с его уловками. Но он не растет, считай, забросил тренировки, так что старайся драться с противниками посильней – со мной, Люсией, Синди или Максом. Хотя бы с двумя за вечер, ладно?

«Хотя бы» означает «не меньше чем с двумя».

– Хорошо, – говорю я.

У нас по два длинных клинка: шпага и рапира. Поначалу, когда я дрался с двумя клинками, они бились друг о друга. Потом я попытался держать их параллельно. Таким образом они не перекрещивались, но Том легко отводил их в сторону. Сейчас я научился держать клинки под разным углом и на разном уровне.

Мы кружим сначала в одном направлении, потом в другом. Я стараюсь помнить все, чему учил Том: как ставить ноги, как держать клинки, как отражать разные удары. Он делает выпад, я поднимаю оружие в левой руке, чтобы парировать удар, одновременно нападаю сам, Том защищается. Совсем как танец. Шаг-шаг-выпад-блок-шаг. Том говорит, что нужно менять тактику, быть непредсказуемым, но последний раз, когда я наблюдал за ним со стороны, я заметил, что перемены в его тактике тоже цикличны. Если продержусь достаточно долго, он вернется к началу.

Я вдруг слышу величественную музыку – танец из «Ромео и Джульетты» Прокофьева. Музыка звучит в голове, и я двигаюсь в ее ритме, замедляя движения. Том замедляется вслед за мной. Теперь мне ясна закономерность – последовательность длинная, но ходы Тома не спонтанны. Я иду по его цепочке под свою музыку, следую за ним, парирую удары, ищу слабые места в защите. В какой-то момент я знаю, что он будет делать дальше, моя рука сама собой замахивается, и я колю в голову сбоку. Касание отдается в кисти и руке.

– Попал! – говорит Том. Музыка прекращается. – Ничего себе! – восклицает Том, тряся головой.

– Я слишком сильно ударил, извини! – говорю я.

– Нет-нет, нормально. Хороший, чистый удар, ловко обошел защиту! Я даже близко не смог бы отразить твою атаку!

Том широко улыбается под маской.

– Я же говорил – ты растешь! Давай еще разок!

Я не хочу делать людям больно. Меня долго не могли заставить дотронуться до человека достаточно сильно, чтобы тот почувствовал. Мне до сих пор это не нравится. Не нравится разгадывать чужую схему и вносить изменения, становясь ее частью.

Том торжествующе поднимает оба клинка, они вспыхивают на солнце. Я ослеплен яркостью и скоростью света.