Скованные

Макс в несколько широких шагов оказался рядом

Нога рефлекторно дернулась отступить, но я удержала себя на месте. Вскинула подбородок, уверенно смотря в бледно-желтые глаза.

Я слышу ноты горького миндаля, жасмина и ландыша. Повела носом, втягивая приятный аромат. Он как дорогой парфюм, только раскрывается не со временем, а с каждым вдохом. Дубовый мох, кожа, древесина…

Как это… Прежде я не могла разобрать этот запах. Он просто был самым вкусным, сводящим с ума.

Я… в шоке.

Смотрела на Макса, продолжая им дышать. Ровно, спокойно, с легкими, невесомыми искорками в животе.

Макс прищурился.

— Ты слишком спокойна.

Кашлянула от неожиданности.

Неужели так заметно?

— М-м… нет.

— Да, — твердо заявил Малин, продолжая всматриваться в мои глаза. — Я знаю твою реакцию на меня. Признавайся, что изменилось?

Притянул к себе, заключая в крепкие объятия.

Приятно. Сладко затянуло внизу живота, в губы почему-то растянулись в улыбке.

Неконтролируемая реакция.

Макс приподнял бровь и наклонился к шее. Засмеялась от щекочущего дыхания, сжала его бока и закусила губу от нежного поцелуя. Кожа загорелась под его губами. Не в силах справиться со странной радостью, наблюдала за желанием, которое раскрывалась неторопливо, как многослойный цветок.

Не так, как раньше. Хотя пылать, уверена, начнет не меньше, если зайти чуть дальше.

— Макс, — позвала, не желая, впрочем, покидать его объятия.

Это бывало и прежде, но на страсти, а не с теплом.

Ладонь смяла ягодицу через брюки, нос мазнул по губам, а следом и они встретились. Напряжение Макса читалось в каждом движении языка. Его сдержанность впечатляет. Раньше задумываться об этом возможности особенно не было, теперь же на контрасте собственной расслабленности ощущается прекрасно.

Ему будет… непросто.

Малин напоследок невесомо куснул губу и посмотрел на меня. Полностью отпускать не спешил, прижимал к себе, позволяя ощущать степень его возбуждения. Максимальную, как обычно.

— Рассказывай, — прохрипел он. — Мне очень интересно, чему я поспособствовал.

Я планировала помолчать об этом какое-то время, не раскрывать все карты сразу. Насладиться его неведением.

Обломал весь кайф.

— Мне тепло, и возбуждение больше не ломает.

"В отличие от тебя", — мысленно добавила злорадно.

Называл меня сукой, надо соответствовать.

— Могу сделать так…

Поднялась на носочки. Медленно повела кончиком носа вдоль шеи, изредка "случайно" касаясь и подмечая, как под ладонями подергиваются мышцы в этот момент.

— …и получить удовольствие, — прошептала на ухо, — а не болезненное напряжение…

— Стерва, — длинный выдох пошевелил волосы.

Похоже на комплимент.

Закусила губу в попытке удержать от улыбки, но не вышло. Заглянула Максу в глаза. Сколько там затаилось будоражащих обещаний…

Он потянулся к губам, а я чуть отклонилась назад.

— Надо успеть до конца завтрака, ты же знаешь.

Руки прошлись по спине, задержались на талии, словно стремились запомнить как можно больше.

— Моя смерть от неудовлетворения будет на твоей совести, — предупредил Макс с усмешкой и двинулся на выход.

Пошла следом, улыбаясь ему в спину.

Что со мной происходит? Откуда эта неопознанная радость? Может я уже сошла с ума и пребываю в бреду?

— От этого еще никто не умирал.

— Откуда ты знаешь?

— Иначе бы это было известно.

Макс подождал, когда я выйду из квартиры.

— Тогда я буду первым, и все об этом узнают, — он закрыл дверь и кивком указал в сторону лифта.

— Ты хочешь славы?

— Я хочу тебя.

Он встал за спиной и щедро окатил волной своего желания. Это пробрало примерно как раньше, только с четким ощущением, что так и должно быть.

Странности не заканчиваются. Они, похоже, только начинаются, и пока непонятно, нравится мне это или нет.

Уголок пластыря выглядывал из-под воротника Макса. Заметят.

Вздохнула, упираясь взглядом в окно авто. Не имеет значения пластырь, все и без него поймут. По запаху.

Очередной недовольный выдох ненадолго остался мутным пятнышком на стекле.

Что за этим последует?

Столичный альфа с меткой от биомусора без метки. Не хочу представлять реакцию общества, она будет отвратительна в любом случае.

Малин включил музыку. Под меланхоличные песни негодовать легче. Порадовалась, что он не пытался завести разговор: я с легкостью могла высказать все и даже больше, а с закрытым ртом вероятность, что он не откроется, высока.

Машина заехала на парковку универа.

Суббота, первый выходной. Студенты не торопятся, обычно долго сидят в столовой. Не все, но большинство.

Попаду Спенсеру на глаза, чтобы заметил, и ретируюсь. Не помру до обеда. На него Макс обычно не приходит, как и на ужин.

Полупустой холл прошли без повышенного внимания, спокойно дошли до столовой. Сердце взяло разгон, сбивая ритм дыхания.

Черт. Почему я волнуюсь?

Макс выглядит так, будто ему все равно. Почему не все равно мне?

За моим столом сидела одна Нэнси. Она допивала чай, перед ней стояла пустая тарелка.

Из-за стола Макса вышла Оливия. Дрейка не было. Опять. Куда он запропастился?

— Привет, — я села на свое место, взглядом следя за Малиным.

Тревожный пульс порождал неприятные ощущения.