Скрипка Страдивари, или Возвращение Сивого Мерина

– Вы правы, когда говорите о странности этого семейства. – Она достала из лежащей на столике пачки тонкую сигаретку, щелкнула зажигалкой, придвинула к себе пепельницу. – Видите ли, ушла из жизни баба Ксеня, загадочно, кстати, ушла, может быть, вы слышали: отравилась, это было, дай бог памяти, – она ненадолго задумалась, – да, конечно, в тысяча девятьсот девяносто втором году, как тогда кто-то пошутил: «Ушла за советской властью», и Марат вдруг запил. По-черному! Не то что неделями или месяцами – вообще не просыхал: пил, трезвел, опять пил, опять трезвел… и так год почти. Пропивал все, что присылали родители – других доходов у нас не было, его не печатали да он и не мог ничего писать. И я ушла. В никуда ушла с ребенком на руках. Спасибо отцу с матерью – приютили. Вот такая биография, Севочка.

– Да, натерпелись, – сочувственно замотал головой следователь. – Счастье еще, что родные ваши старой закалки люди, не бросили в беде. Сейчас ведь каждый только о своем кармане…

Они, дай бог, здравствуют?

Мерин к этому моменту знал, что Модест Юргенович Тыно возглавляет совет директоров банковского холдинга и успешно рулит несколькими сталепрокатными заводами, а благоверная его отмазывает мужнее воровство в каком-то детском благотворительном обществе, так что задавал он этот деликатный вопрос без боязни нанести травму любящей дочери.

– А что с ними сделается? – Лерик недобро сверкнула глазами. – Нас переживут! – И тут же поспешила улыбкой разбавить неожиданную вспышку. – Будем надеяться.

– И то правда, – ответно растянул губы Мерин.

– А скажите, Вале… – он искусно запнулся, – скажите, Лерик, да? Ведь Лерик?

Она грубовато поддакнула, мол: «Давай, давай, работай, любовь закончилась».

– Скажите, Лерик, ваш сын Антон…

– Он с отцом живет. Его выбор. У меня, как вы заметили, места хватает, и в средствах не нищенствуем, но он сам выбрал. Его композитор содержит.

– А Герард?

– Герку Марат усыновил еще при бабе Ксене. Он ведь даун. Не совсем, даже внешне на дауна не похож, но все же даун. В школе трех лет не осилил, толком ничего не умеет. Умеет одно только: Марата любить. Как собака. Умрет за него без раздумий. Какой-то период за водкой для него бегал – счастливее человека не было. Носился с бутылками, как угорелый. А когда врачи сказали, что это отцу вредно – отрезало: как тот ни умолял – ни в какую. Марат всегда втайне от него пьет.

– Он с ним живет?

– Да где придется. Он беззлобный, ласковый очень, его все любят. Когда Марат на даче – он с ним, вон их дача напротив. У друзей своих каких-то часто ночует, их у него много. Сюда иногда заходит…по-разному.

Вопрос – кто из твеленевских родственников где находился в день кражи – беспощадно чесал Мерину язык, но как к нему подступиться, не спугнув зверька? Вздыбит шерстку, навострит уши, прыг – и поминай потом, как его звали: кролик безобидный, лис или волк-людоед. И заходя, как ему казалось, издалека, Мерин не ожидал, что так скоро получит столь необходимые ему сведения.

– Вы когда последний раз с ним виделись?

– С Гериком? Да вот когда эта вакханалия со столетием композиторским в Москве утихла, они всем кагалом сюда продолжать переехали, ну и Герка с ними, разумеется. Мне же отсюда все видно, до мелочей. Ко мне не зашел, а я сама тоже не больно-то: меня даже на торжества не пригласили, я все-таки невестка как ни как. Вот тогда в последний раз его и видела. – В мозгу у Лерика что-то заметно зашевелилось, и она всем корпусом повернулась к Мерину: – А вы почему об этом спрашиваете? С ним что-нибудь случилось?!

Беспокойство ее выглядело настолько искренним и сильным, что Мерину пришлось взять ее за руку.

– Нет, нет, не волнуйтесь, ровным счетом ничего, во всяком случае вчера мы с ним виделись – он был в полном порядке.

Лерик еще какое-то время с недоверчивым испугом смотрела на него, затем освободила руку, спросила, как показалось Мерину, нарочито-безразличным тоном:

– Вы с ним виделись? И что?

– Ничего. Побеседовали. Я же расследую эту злополучную кражу, общаюсь с пострадавшими, мне нужно знать как можно больше подробностей. Вот и с вами мы беседуем…

– Ну, я-то не пострадала. К счастью. Меня эта кража ни сверху, ни снизу не… волнует.

– Не скажите. – Мерин старательно не заметил вульгарного двусмыслия последней фразы. – Вы ведь, если, как сами говорите, не оформили разводные документы с Маратом Антоновичем, одна из прямых наследниц немалого состояния. И сыновья ваши. Не знаете, Антон Игоревич не составлял завещания? Девяносто лет все-таки, многие в таком возрасте подстраховываются. Хотите, я наведу справки в адвокатских сферах, моя работа это допускает.

– Да нет, зачем же?! – Она решительно отвергла меринское предложение, подтверждая его неприемлемость для себя болезненной гримаской на личике. – Еще не хватало заподозрить нас с Аммосом в корысти. Мы не нуждаемся ни в каком наследстве.