Скрипка Страдивари, или Возвращение Сивого Мерина

И сегодня с утра он твердо решил: хватит валять дурака – он давно уже не мальчик. Слава богу, Герой соцтруда, дважды лауреат сталинской премии, ленинской, РСФСР, одних побрякушек ленинского комсомола – не мудрено запамятовать: последние доперестроечные годы их ему вручали чуть ли не ежеквартально – секретарь бывшего Союза писателей СССР, почетный член Болгарской академии болгарских искусств, искусств ГДР, Монголии… Хватит, кажется, чтобы в свои не старые еще годы не печься о хлебе насущном и спокойно, без страха перед завтрашним днем приближаться к заслуженной пенсии. Пером-то золотым накоплено немало – никаким дефолтам не заглотить оказалось: ни Павлову с Горбачевым, ни этому сосунку Кириенке с Ельциным. Поубавилось, конечно, в закромах после бандитизма ихнего, поистощились книжечки сберегательные, так ведь не зря же он, не жалея глотки, всю сознательную жизнь осанну им пел: нашлись благодетели – за мзду, не без этого – заблаговременно о финансовых штормах предупредившие: удалось-таки детишкам на молочишко сохранить толику в банках дальномудрых швейцарцев, так что и тут, как сказано – ни хлебом единым думы озабочены. А что перо его воистину золотым являлось – тут и сомневаться не приходится: щедро власть за правоверность воздавала, ценила, лелеяла – оберегала куриц своих с яйцами. Нынешние вот, правда, птицам этим золотоносным крылышки укоротили – не печатают, другие певцы из диссидентских нор повылезали, другой власти жопы лижут. Так и что теперь – как настаивает ненасытная гражданская возлюбленная Лерик – перья спешно в триколор перекрашивать и «снова в бой, покой нам только снится»? Не по рангу ему, классику советскому, да и возраст не располагает с нуля начинать. И потом – терпение иметь надо: вон живопись-то наша соцреалистическая как на Западе в ценах взлетела – что твои импрессионисты – и краснощеких доярок-депутаток раскупают, и лениными-сталиными на трибунах не брезгуют, и хрущевыми-брежневыми в кукурузных зарослях да на малых землях восторгаются. Авось, глядишь, и о них с мдиванями-абалкиными хорошим долларом вспомнят.

Аммос Федорович накапал в фужерчик старолетней французской жидкости, полукругом под носом провел – ароматом насладился, пригубил: много-то после инфаркта вредно, а так – язычок намочить, да по небу, по небу – как отказать? Все можно: себе, чай, не кому-нибудь посвятил сегодняшний день многотомный трудяга писательской нивы. Да, не Толстой, не Чарльз даже Диккенс, а книжечек на полочках не меньше ихнего будет, и не уныло-одноблеклых каких, а все в разноцветных обличиях – глаз радуют. Так-то вот! И напрасно всемогущий, как он себя называет – «гражданский тесть» – Модест Тыну, его, Аммоса, теперь презирает – оба они два сапога пара: и власть одну добровольно вылизывали, и из одних ее сосков сытились. Да тот еще и поизощреннее его будет: он-то, Аммос Колчев, в энциклопедии на букву «К» красуется – «большой советский писатель» (не могли уж написать «великий», суки), а у этого цековца сраного всего и талантов-то – кореш школьный Главного Апологета Застоя Страны Советов, вместе одних поблядушек щупали-брюхатили. А ведь было время – на всех своих сходках партийных в пример Аммоса ставил, «патриотизьму» учиться у него наказывал, бумажки наградные не глядя подписывал… ну да что теперь, не держать же зла на небедного родственничка – пригождается, слава богу, не жадничает.

Телефонная трель прервала его размышления.

Звонили из гостиничной «публичного отдела», вкрадчивым голосом предлагали услуги: «одиночество с молодой девушкой скрасить не желаете? Беседы на интересующие вас темы? Развлечения? Интим в доступной позе…»

За неполные семь дней постоя в пятизвездочной «Астории» подобные предложения Аммосу Федоровичу поступали чуть ли не ежевечерне, он к ним привык, не дослушивая предложений бросал коротко: «Спасибо, я русский», и вешал трубку. Но на этот раз, французским нектаром расслабленный, заинтересовался.

– В какой позе, вы говорите, интим?

– В доступной.

Писатель Колчев помолчал.

– Вас как зовут?

– Вера.

– Скажите, Вера, под «доступной позой» вы что понимаете?

В трубке засмеялись.

– Я вам все покажу. Открывайте.

– Стоп-стоп-стоп, – он заспешил остановить девушку, – не торопите события. Перезвоните минут через десять: я должен принять ванну.

Аммос Федорович немало отхлебнул из бокальчика, прошелся по люксу, задержался в спальне. Что за черт? В висках стучало пуще обычного, да и сердечные толчки прослушивались без фонендоскопа. Не хватало еще загнуться здесь в объятиях какой-нибудь развратной старательницы. Он, конечно, знал из Бунина, которого в молодости почитывал втайне от партийного окружения, что проститутки проституткам рознь: бывают девственнее закоренелых девственниц, но самому пользоваться услугами жриц любви никогда не приходилось. Зачем тратить деньги, когда стоит только посмотреть на любую понравившуюся…