Скрижаль Тота. Хорт – сын викинга [сборник]

Человек-волк не только рубил и колол мечом. Иногда он стремительно сближался с каким-нибудь норгом, и рукой, свободной от оружия, вырывал ему горло. Какое-то время варяг держался на ногах, и фонтан крови щедро поливал сражающихся. Это было необычно, дико и страшно. При этом ульфхеднар (если все-таки это не был бог в его обличье) дико завывал, а глаза боевого мага горели, как у самого настоящего волка.

Морав сражался, не помня себя. Впервые Нечто пришло к нему во время настоящего боя. Упоение кровавой битвой ударило ему в голову, но не лишило тех способностей, которые он получил в тверди хоробрых. Морав-Хорт постоянно уходил на границу Нави, чтобы избежать ударов. Все это получалось у него без особых усилий, само собой. Только запредельная жестокость, которая раньше ему претила, пожирала его изнутри, вызывая невольное сопротивление разума.

Однако он ничего не мог с собой поделать – Нечто вырвалось наружу, и загнать его обратно Хорт смог только тогда, когда на палубе драккара не осталось ни единой живой души. Оставшиеся в живых, напуганные до полусмерти видом страшилища, которое нельзя было победить, попрыгали в воду и начали умолять купца из Хольмгарда поднять их на борт.

– Мы сдаемся, сдаемся! – кричали они, захлебываясь морской волной. – Спасите нас!

Видя такое дело, норги, которые перебрались на лодью, бросили оружие и пали на колени, тем самым выражая покорность победителям. Их доконала боевая песня Морава-Хорта, который все еще был не в себе. Они ее знали. Древняя песнь славила Хельхейм – преисподнюю, владения Хель, повелительницы мира мертвых. Ее звуки могли привести в смятение даже самые храбрые души. Ведь в Хельхейм попадали все умершие бесчестно. А варяги мыслили себя героями, которые если и должны погибнуть, то лишь в бою, потому как только таких храбрецов валькирии забирали в Вальхаллу.

Гребцы, еще не остывшие от жаркого боя, совсем забыли про свои раны и о своих коленопреклоненных противниках. Их глаза были прикованы к драккару, где среди горы трупов стоял пассажир лодьи в шкуре белого волка и, подняв меч к небу, пел какую-то варварскую песнь, состоявшую из набора странных звуков, в которых слышался и вой ураганного ветра, и грохот штормовой волны, и птичьи крики, и еще что-то такое, от чего обмирало сердце, а в душу заползал невольный страх.

Глава 12. Возвращение

Драккар стукнулся бортом о причал, и Морав поторопился привязать его веревкой к одному из столбов и опустить парус. Обернувшись, юноша глянул в сторону моря. Там уже едва виднелась лодья купца Чурилы – ветер дул с кормы и гнал судно со все возрастающей скоростью подальше от опасного пассажира, на которого после сражения с варягими боялись даже глянуть. Уж неизвестно, кем Морав-Хорт казался в глазах гребцов и купца, но он замечал, что они нередко крестились и сплевывали через левое плечо, при этом старались, чтобы пассажир не заметил ни крестного знамения, ни прочих манипуляций.

Правда, Чурило все-таки поблагодарил его за спасение своей жизни и товара, при этом попытался вернуть Мораву деньги, плату за проезд. Однако юноша решительно отказался, а купец не рискнул настаивать, но едва драккар с Моравом на борту взял курс на твердь русов, как Чурило высыпал «дьявольское» серебро за борт и бросил в волны кошель.

Что касается захваченного драккара варягов, то его хотели пустить на дно (как это сделали с оставшимися в живых варягами; чтобы потом не стать объектом кровной мести), пробив дыру в днище. Но Морав воспротивился этому решению – уж больно хорош был корабль. Он был длиннее обычных драккаров (прикинув на глаз, Морав определил его длину примерно в шестьдесят локтей, а ширина составляла не менее восьми локтей), имел изящные обводы и обладал потрясающей быстроходностью, в чем юноша убедился, когда направился к причалу. До этого лодья тащила драккар на буксире, и Мораву оставалось лишь управляться с рулевым веслом.

Низ драккара был изготовлен из ясеневых досок, а на киль и борта пошел крепчайший дуб. Особым «шиком» у мастеров-викингов считалось построить драккар таким образом, чтобы он мог нести на бортах щиты и при этом они не должны мешать работать веслами. Именно таким и был трофей людей купца Чурилы и Морава-Хорта, который внес в победу над варягами наибольшую лепту.

Полотнище прямоугольного паруса было полосатым; его сшили из нескольких кусков светло-серой и темно-красной тканей. Оснастка на драккаре была хитрой, такую Морав прежде не видел. Она позволяла при любом курсе корабля относительно ветра придавать парусу необходимую форму. Его боковые и нижние края были снабжены целой паутиной снастей, позволявших нужным образом растягивать полотнище, а к нижним углам крепились шесты, которые удерживали в требуемом положении полотнище паруса, вынесенное далеко за борт.